Каждая из моего окружения одержима Одейном. Каждая мне об этом сказала, в группе или в тайне. Каждая стала уязвимее. Но никто не узнал, что я люблю его красоту еще сильнее. Что мне нравится смотреть на его золотистые волосы и странной формы икры. Я ценю свою безопасность, свое внутреннее убежище.
Мелодии замедляются, и все делятся, рассыпаются и склеиваются в пары. Сал ускользает, Валире выхватывают у меня тоже. Остается лишь Нан, но я ее покидаю. Меня влечет к красоте, в которой я вижу нечто божественное. Я ступаю осторожно, но решительно, ведь в мою голову проникает мысль об Одейне. Сквозь мокрые спины я вижу его красивые плечи и мне хочется прикоснуться к ним, к сильным рукам и сильной спине. Наваждение среди мерцания, кружения, безмыслия.
Снизу вверх я поднимаю взгляд. Все кажется странным, предначертанным. Застывает мягкое время. Без слов – куда занесло меня туманным движением? – я нахожу себя рядом с ним. Как будто не по моей воле течет событие из одного в другое. Мы в объятии. Мелодия почти не движется. Она лишь гудит так глухо и низко, что даже среди вихря людей я слышу дребезжание своего сердца.
Как найти дьявола? Ищи страх.
Поддайся страху,
И дьявол найдёт тебя.
Я часто упоминаю веру, часто говорю, что она все. Но как же быть с теми, кто не верит? – спросите вы. Однако верит почти каждый, без этого никуда. Жизнь без веры подобна танцу на лезвии – не знаешь, куда ступить, чтобы не упасть в пропасть, в то время как ступни режет острая боль. Я бывал в таких состояниях, полных бездействия, слабости, малодушия, в конце концов. Состояние, когда все прошлые, некогда нерушимые столпы оказались иллюзией, и весь мир упал крахом в облаках пыли. Ты не знаешь, кто ты такой. Не знаешь, что есть жизнь и смерть. Ты думаешь, не мертв ли ты уже? Оглядываешься вокруг и как будто видишь все впервые. Ты думаешь, зачем же были все прошлые годы ошибок? Куда они меня привели? Я не смел думать: «А что же дальше?» Ибо то, что ждало впереди, было скрыто за белой пеленой слепца. Да и будущее мало волновало меня. Я лишь пытался пережить настоящее.
И это – я знаю – чувствует каждый безверец, выброшенный на пустырь сомнения. Он с каждым утром, снова и снова, ищет смыслы всего. Потому что вера нужна. Она, как корни, держит тебя в земле и дает пережить самые крепкие ветры. И даже когда тебя рвет из стороны в сторону, тянет и ломит, ты смотришь вниз и видишь их – извилистых, древесных, впившихся из последних соков в почву. Видишь и понимаешь: надо стоять.
Вера подобна неизлечимой болезни. Она с тобой до самой смерти, если только, будучи живым, не выстрадаешь эту маленькую гибель и не найдешь новую жизнь. Но в этом трудность – мы не желаем страдать. Мы растем и стремимся под щитом веры, которые построили сами. Щит защищает нас – зачем же выбрасывать его с обрыва? Поэтому пальцы сжимают его еще крепче, становясь деревянным, затвердевая в металл. Открытость к другим взглядам опасна – она означает, что вера твоя недостаточно сильна.