– Будешь сосать мой член, парень в розовых колготках! – внезапно воскликнул рыжий парень, управлявшийся с мячом.
– Хорошо, – стыдливо произнес мальчуган, и принялся за дело.
Те колготки и водолазку он никогда не снимал – то ли потому, что у него не было другой одежды, то ли потому что эта одежда напоминала ему об умерших отце с матерью. Он постоянно бегал в них по городу, даже в зиму, и никто не мог понять, с какой целью. А может он просто хотел вернуться в детство? Я бегаю в колготках, значит, я немножко приближаюсь к родителям. А почему я бегаю? Я бегаю, потому что убегаю. Это злое пространство не сможет мне ничего сделать, пока я в движении. Я неуязвим, пока двигаюсь. Так ли он думал? Или он хотел стать профессиональным легкоатлетом? Выбраться из того мрачного пепельного города, погрязшего в шприцах и жестокости? Осуществить таким образом духовную месть в отношении обидчиков? Показать им, насколько они ничтожны, осознать, что это все-таки они – обитатели водосточных труб, а не он. Не это было бы для него блаженством? Компенсацией за все те мучительные годы? И как он только не стал маньяком? Откуда в нем были силы бороться?
Рыжий лег на спину, приспустил штаны, и снял трусы, высвободив на волю своего ненасытного полководца, а другие дети взялись за камеры телефонов, и принялись снимать происходящее, попутно передавая друг другу недопитую бутылку «Жигулевского». Маленький мальчик лизал причиндалы, а затем плевался. По его лицу пробегали слезы.
– Эй, Михан! – обратился лежащий мальчик к другому сорванцу, который по несчастливой случайности проходил мимо, – смотри, как классно сосет! Хочешь, чтоб и тебе так, а?
– Нет, спасибо, я должен принести лекарства матери. Кажется, у нее сносит крышу, – ответил Михан, и с угрюмым лицом пошагал дальше в аптеку, пытаясь заодно понять, нормально ли то, что происходит вокруг, или не нормально, да и что значит слово «нормально»?
Необъяснимая улыбка появилась на лице у мальчика в розовых колготках. В те моменты, когда его губы были свободны, он испускал тихий смешок, а взгляд его приобретал характер слишком уверенной в себе злобы. В один момент его голова застыла в пространстве, и он сосредоточил свой злобный взгляд на лице рыжего мальчика.
– Хули улыбаешься, бес? – последовала незамедлительная реакция, – щас тебе дам разок по ебальнику, и все нормально станет.
– Просто улыбаюсь… – с пугающей всякого хулигана насмешливостью ответил мальчик, а затем вновь прислонил губы к его пенису.
«Рыжий» напрягся, и уже не получал удовольствие от процесса. Всем своим нутром он чувствовал, что что-то не так. Спустя мгновение, он ощутил ужасную боль от впившихся в его крайнюю плоть зубов. Спустя еще одно мгновение, пениса не было на месте, он был во рту у мальчика в розовых колготках, пережевываемый, и исторгающий потоки крови.