В попытках пробраться сквозь этих ненормальных, похититель Анатолия прикрикнул: «Мне быстро!» и с наигранной важностью пронесся вперед. Они оказались в плохо освещаемом, сыром помещении. Вокруг витал тот же запах, что исходил от «датских» бутылок, только усиленной концентрации. Человек остановился у стойки и прокричал: «Руководителя мне! Важное дело! Посылка!»
Звенела мелочь, бутылки стучали, покупки совершались. Анатолий услышал чье-то ворчание. Это руководитель заведения пришел по их душу.
– Ну и что этому алкашу от меня надо? – рявкнул он, глядя на мужика с Анатолием.
– Здравствуйте… здравствуйте… у меня для вас гостинец, так сказать, я не с пустыми руками … – тут таинственный незнакомец снял со своего плеча Анатолия, и, взяв его за торс, презентовал хозяину заведения.
Анатолий сильно испугался. Он увидел странного, одетого в плотную клеенку мужчину, при том однорукого. На голове была докерская шапка синего цвета, а лицо было покрыто тканью с прорезями для глаз. Нос, очертания которого можно было разглядеть под маской, был огромен, и создавалось впечатление, будто это мутант, а не человек. Когда этому «чудовищу» показалось, что оно вот-вот сможет кого-то невозбранно поиметь, его голос переменился. С грубого баритона оно переключилось на теплый торгашеский тенор.
– Гостинец, говорите? – это нечто протянуло руку к закрепленному в воздухе Анатолию и пощупало его за щечку.
– А то! Гостинец так гостинец! – ответил мужик.
– Ну-с, ну-с, и чего вы хотите?
– Пять бутылок!
– Три!
– Четыре!
– По рукам!
Однорукий мужчина пожал руку похитителю Анатолия, а затем свистнул человеку за стойкой, и тот немедленно достал четыре бутылки с «датской жидкостью». Человек положил мальчугана на землю, схватился за бутылки, и принялся пробираться сквозь очередь. Если секунду назад люди просто ворчали, то теперь они начали издавать поистине дикие звуки. Анатолий увидел, как все те люди, что стояли в очереди, внезапно развернулись и помчались за этим наглецом.
– Ути, пути! – произнес однорукий мужчина, и вновь протянул свою руку к лицу Анатолия, на что тот продемонстрировал лишь отвращение.
– Ах так! Ну все, зараза! Теперь мы играем по-другому!
Однорукий мужчина схватил Анатолия, и, зажав его в своей единственной правой руке, понес в подвал. Сам он предпочитал называть себя Комендантом, хотя вроде бы и не имел на то веских оснований.
– Я Комендант! Я Комендант! Сука! А вы все ничтожества! Вот так вот! – кричал он.
Этот однорукий мужчина был наркоманом, и любил ширяться. На голове был коротковолосый парик. Улыбался редко. Читал скудно. Слушал неохотно. Двигался злобно. Льстил уверенно. Ненавидел яро. Смотрел подозрительно. Думал расторопно. Копил набожно. Молился – нет. Курил – да. Храпел – очень. Ругался – охотно. Спал – мучительно. Развлекался – тривиально. Развивался – по случайности. Одевался – по случайности. Убирался – по случайности. Закрывался – целенаправленно. Упражнялся – остервенело. Кусался – умело. Танцевал – дефектно. Зазывал – незаметно. Участвовал – безучастно. Курировал – курьезно. Штудировал – боязно. Ликвидировал – с пристрастием. Порабощал – маниакально. Пытал – блаженно. Потрошил – незабвенно…. К искусству относился – со всей искусностью…. «Смеющегося человека» Гюго сжег в печи…………….., грампластинку с записями Чайковского размозжил кувалдой……………….., Музыкальные инструменты он ломал – в отчаянии от того, что однорукий; единственное его приближение к возвышенному было лишь тогда, когда он танцевал на их обломках. Все остальные стороны его столь таинственной персоны были очень и очень далеки от этой тонкой материи. Да и вообще, если взять во внимание тот факт, что он гадил на спизженные на базаре картины, то его по праву можно было бы назвать адептом антикультурного движения.