Потом сама не поняла, как очутилась на полу и видимо потеряла сознание, потому что очнулась в своей кровати, а рядом со мной сидел Вова, и в дверь заглядывала Ленка с заплаканными глазами и виноватым выражением лица. Я подскочила с постели мгновенно вспомнив, что произошло, яркая вспышка боли пронзила сознание: «Моего лучшего друга, члена семьи, любимой собаки – больше нет!». Я даже с ним не попрощалась, уехала как трусливый предатель и побоялась сказать ему, что он долго теперь не увидит меня, что я буду далеко и не смогу потрепать его за морду, которую все так боялись, на самом деле не видя какие же добрые у него глаза, не смогу больше почесать мощную спину и посмеяться от того как он дрыгает задней лапой от удовольствия. Я больше ничего не могу, и он наверное ждал, что любимая хозяйка появится и обнимет его на прощание, а я….предатель. При всех этих мыслях и воспоминаниях о друге, я снова начала плакать, даже не пытаясь скрыть боль. Вова в этот момент попытался чем-то утешить, но получилось, что сделал только хуже, ведь он сказал:
– Милая, ну не убивайся ты так, это же всего лишь пёс, а они не живут вечность, их жизнь всего-то десять-двенадцать лет.
Всего-лишь пёс? Не убивайся?
– Что ты такое говоришь? Я друга потеряла! Он для меня не был всего лишь псом, как ты не понимаешь? Он мне как брат, как родственник! Он роднее всех, да как ты вообще мог такое сказать, что с тобой? – недоумевала я, всё больше выходя из себя.
– Угомонись сказал! Развела истерику из-за какой-то старой псины, а теперь ещё делаешь меня виноватым, хотя я примчался по первому зову, бросив все свои дела, чтобы в очередной раз подтереть твои сопли. Алиса, ты взрослая девочка, пойми, что жизнь непредсказуема, с каждым из нас в любой момент может что-то произойти, не говоря уже о домашних животных. А ты ведёшь себя как ребёнок, ещё и я теперь виноват стал? К тебе приехала подруга, вот и общайтесь, а я уезжаю, потому что вижу, что с тобой говорить сейчас бесполезно! Придёшь в себя – звони. Поговорим как взрослые.
Вова хлопнул входной дверью и ушёл, попрощавшись только с Леной, а я залилась слезами ещё на несколько часов.
Когда стало совсем невыносимо пошла на кухню, там сидела Ленка и курила мои сигареты, руки тряслись, лицо, заплаканное не лучше моего, а в пепельнице уже целая горка окурков.
– И ты туда же? – спросила у подруги осипшим от рыданий голосом.
– А что ещё делать? Чувствую себя такой виноватой перед тобой, прости за такие новости, они совсем не радостные, но я не могла не сказать, хоть твоя мама и запретила говорить до свадьбы.