Шестидесятые годы были самыми счастливыми в нашей истории, и я рад, что жил в то время и дышал воздухом, пропитанным здравым смыслом, человеческой справедливостью и добротой. В силе были люди, выстоявшие в жестокой схватке с мировым злом, справившиеся с послевоенной разрухой. Им не надо было объяснять, что такое хорошо и что такое плохо. Сволочи и идиоты легко корректировались обществом. Делая свои грязные делишки, они прятались от людей, от милиции, от власти. Обман и воровство порицались повсеместно. Люди не делились на своих и чужих.
Государство тогда в общем порыве к справедливости и всеобщему счастью взвалило на себя все обязанности, включая обеспечение людей товарами повседневного спроса. Дьявол, как обычно, кроется в мелочах. Людей по доброте душевной освободили от заботы по производству товаров повседневного спроса, не всем угодили и дали людям повод сначала злословить в адрес государства об отсутствии джинсов, сапог и жвачки, затем заниматься фарцовкой и теневым бизнесом, а в итоге в девяностых сдаться тому самому Западу за гуманитарную помощь в виде дешевого ширпотреба и эрзац-продуктов. Во истину – добрые намерения ведут в ад.
Мелкие производители, несомненно, быстрее бы реагировали на потребности людей – и не было бы повода завидовать тем ребятам, которые, как минимум, по два раза в каждое столетие приходят с оружием на нашу территорию жечь города, села и уничтожать людей.
Справедливости ради надо сказать, что существовали анклавы, где удавалось наладить конкурентное производство товаров (Украинская ССР, республики Прибалтики, Молдавская ССР, Белорусская ССР). В 1975 году после окончания училища мы с женой из России уехали на Украину (в г. Запорожье), где попали в совсем другой мир. Полки магазинов ломились от продуктов и отечественных товаров. Понятны и причины – надо было давать преференции приграничным национальным республикам. Из России, как у Н. Гоголя: «хоть три дня скачи – до границы не доскачешь», а тут рядом. К тому же Запад поддерживал там и вооружал националистов вплоть до конца пятидесятых годов.
Для меня, с детства находящегося среди военных, было привычно дружить и видеть вокруг себя людей разной национальности, не разделяя их и даже не замечая этого. В Запорожье меня застал врасплох вопрос хорошо мне знакомого человека, русского по национальности, но давно жившего на Украине:
– Не обижают тут тебя хохлы?
– С какой стати они должны меня обижать? – сказал я, не очень понимая его.
К тому времени и сами украинцы уже забыли, что лет двадцать тому назад были еще остатки бандеровщины, а этот пожилой человек помнил.