– Кто такая Софи? – нахмурилась Кати.
– Твоя младшая сестра, – запальчиво ответила Василиса.
Николай Константинович смотрел на эту ухоженную, уверенную в себе женщину, обласканную славой, и хотел поскорее с ней распрощаться. Золотые косы и голубые глаза больше не трогали его.
Наверное, он никогда не сможет до конца простить её предательства двадцатитрёхлетней давности.
– Что? У тебя есть ещё одна дочь?! – с болью переспросила Кати.
– Да, есть! И она умеет выслушать мать.
– Может, потому, что у неё есть мать! – Из расширенных глаз Кати потекли крупные слёзы. – Мама, как ты могла?! Как ты могла бросить меня и завести себе другого ребёнка, нового и блестящего?! Да ещё и девочку! А теперь являешься как ни в чём не бывало и предлагаешь наверстать упущенное!
– Генацвале, угощайтесь, дорогие!
Грузинскому трактиру скатерть-самобранка была не нужна. За пару секунд стол приобрёл праздничный вид: дымилось ароматное мясо в расписных плоских блюдах; ярко сияли помидоры и перцы, словно жидкокристаллические светофоры на петербургских перекрёстках; пышный лаваш так и просил забыть всё, что вы знали о лёгких углеводах.
Однако атмосфера за нарядным столом была донельзя мрачной.
Официант разлил по бокалам вино из глиняного кувшина и наконец-то удалился.
Кати молча отпила пару глотков. Собравшиеся крошили лаваш, боясь поднять глаза друг на друга.
А потому все вздрогнули, когда на Николая Константиновича налетел пурпурно-синий вихрь:
– Николас!
– Мелисса Карловна! – экс-император поспешно встал из-за стола. Столыпин тоже поднялся со своей скамьи и поклонился. – Замечательно, что вы сумели прийти! Я искренне рад вас видеть.
– Как же я могла отказаться от встречи с вами… – Мелисса запнулась, наткнувшись взглядом на Василису. – И… кхм… вашей спутницей? Вы не предупреждали, что будете не один, Николас!
Николай Константинович смутился. Почему-то ему стало неловко.
– Познакомьтесь, Мелисса Карловна: Василиса.
– Супруга Никеши, – прибавила Василиса, внимательно изучая Мелиссу со своего места.
– А-а, так вы не Василиса Прекрасная? – с явным облегчением уточнила премьер-министр. – Мне на секунду почудилось, что вы та самая актриса.
– Я та самая актриса. – Василиса величаво перекинула косу через оголённое плечо. Платье её ничем не отличалось от кружевной ночной сорочки. Пожалуй, в чадре и то было бы лучше. Николай Константинович предлагал ей надеть сегодня что-то более подходящей для долгожданной встречи с дочерью, но Василиса заявила, что не станет изменять себе. "Значит, себе изменять нельзя, а мужу – пожалуйста!" – не удержался от зловредной мысли Николай Константинович.