– Баженов, ты так и не сдал сочинение по Великой Отечественной войне. Завтра последний срок! Не сдашь – поставлю два в журнал!
– Прости меня, я не хотел… – выдавил я с трудом.
Она пожала плечами.
– Арина, я не хотел тебя обидеть, это вышло случайно, я не сдержался!
Она отвернулась и вошла в подъезд.
– Я не уйду отсюда, пока не простишь! – крикнул я.
Подъездная дверь захлопнулась. Я остался один. Решение было принято мгновенно: ночевать здесь, утром она пойдёт в школу, увидит меня и не сможет не простить!
– Насколько импульсивен я был! – вздохнул Григорий Викторович. – Принимал решения, ни на миг не задумываясь о последствиях!
– Сейчас вы поступаете иначе?
– Конечно! – он хохотнул. – Только выверенные поступки, как говорится, семь раз отмерь – один раз отрежь! А тогда… Почувствовал – и сделал!
Естественно, ровно через два часа мне начали звонить из дома. Я сначала сказал родителям, что не смогу прийти ночевать, – это очень важно для меня, чтобы они не беспокоились и со мной ничего не случится, а потом мне просто надоело их уговаривать и выслушивать угрозы, что мне будет за это, и я отключил телефон.
Если вы думаете, что в конце апреля ночи тёплые, то вы ошибаетесь. Я и сам так думал. Впрочем, я и не собирался задерживаться на улице дольше двух часов, потому и оделся очень легко. Но уже через час после того как Арина ушла, хлопнув дверью, я почувствовал, что начинаю мёрзнуть. Обманчивое апрельское солнышко спряталось, а ночь вовсе не собиралась продолжать его традиции. Я это ощутил сразу: озябли уши, руки, потом холодок побежал по спине, а изо рта пошёл пар.
Я сидел на спинке лавочки, засунув руки в карманы ветровки и подняв воротник. Но долго оставаться неподвижным я, конечно, не мог, поэтому встал и сделал небольшую зарядку, чтобы согреться. Это помогло, но я понимал, что ненадолго. Меня ждала бессонная холодная ночь. Ну, и ладно! Я был молод и полон надежд на будущее. Тяжёлые мысли недолго угнетали меня. Вся моя жизнь до сих пор приносила мне одни только радости. А огорчения были настолько пустячными, что их и за огорчения-то принимать было нельзя! Я так и считал, что всё как-нибудь устроится, печальный исход даже не предполагался.
Когда я в очередной раз отжимался от лавки, услышал за спиной чьи-то шаги. Я встал, обернулся и оказался лицом к лицу с четырьмя ребятами, приблизительно одного со мной возраста.
– Спортсмен? – поинтересовался один из них. – А что как поздно тренируешься? Режим давно велит баиньки!
Я ничего не ответил, лишь отошёл в сторону.
– Смотри-ка! Он разговаривать не желает! – удивился второй. – Тебя мама не научила, что это невежливо?