Неужели столь сложно было дать команду, чтобы мы ждали вылета, а ещё лучше, самого прилёта маршала Якубовского из Москвы хотя бы в здании аэровокзала?
Но для того, чтобы дать подобную команду, следовало думать не о том, как угодить маршалу, значит, следовало думать не о себе, а о людях, которые обязаны тебе повиноваться и все твои приказы, даже самые бессмысленные и бесчеловечные, исполнять беспрекословно.
Кто из высоких начальников тогда думал о людях? И не только о брошенном на погибель почётном карауле, а вообще, обо всех самых простых людях, не занимавших высоких постов. А ведь именно таких в советской армии насчитывалось несколько миллионов.
Заботиться о них не значило выступать с высоких трибун, сверкая многочисленными наградами, а значило заботливо создавать этим людям человеческие условия в повседневной жизни с ее обычными и самыми необычными трудностями. С холодом, с жарой, жаждой, с невозможностью выспаться или помыться! Создавать людям человеческие условия, чтобы они могли выполнять возложенные на них обязанности.
Много ли таких трудностей испытывали, как и мы, люди с генеральскими погонами? И какая от них польза нашей стране, если они давно служили не народу, а своим начальникам, оберегая тем самым своё собственное и вполне безбедное существование?
Мы для тогдашних командиров оказались лишь средством, способом, подразделением – чем угодно, но только не людьми, заслуживающими к себе внимания!
К чему я опять затеял этот разговор? Да всё к роли личности на определенной военной должности! Наш Петр Пантелеевич, если бы поднялся до больших должностных высот (чего с ним не случилось), вёл бы себя иначе. В этом я совершенно уверен и, думаю, так же уверены были все мои однокашники. Он в любой ситуации остался бы настоящим человеком, потому и о других людях бы не забыл!
29
Баня нам полагалась раз в неделю. Она была на территории училища. И лишь однажды, когда что-то сломалось, Петр Пантелеевич строем повёл всех в городскую баню на улице Красной Позиции. Менее получаса ходьбы от училища. Разумеется, для нас, ведь более ста человек нахлынуло, всё было зарезервировано. Чтобы штатский народ не сошёл с ума от огромной очереди, вызванной нашим нашествием.
Как-то вечером наш взвод, раскрасневшийся после бани, вернулся в казарму. В руках у всех – обычная картина – мокрые полотенца, мочалки, завёрнутое в них наполовину раскисшее мыло. Как обычно, мы собирались всё это размеренно разложить для просушки, поменять постельное бельё, подшить свежие подворотнички. Всё, как водится.