Никто ничего не говорит.
Темно. Ночь здесь, в пустыне, очень не похожа на ту, что была на острове — крайне мало света означало обилие звезд на небе. Звезды, яркие, сверкающие и белые, настолько плотно усеяны на небосклоне, буквально повсюду, насколько хватало обзора. Черная мантия неба тоже была другой. Богаче. Каким-то образом насыщенней, как будто можно дотянуться рукой, почувствовать его текстуру кончиками пальцев.
Примерно в трех километрах к западу, на фоне тени горизонта вспыхивает оранжевая вспышка, на короткое время осветив рваный, изломанный горизонт.
Кандагар.
Там, в разрушенном сердце города, три подразделения с нашей базы завязли в стычке с местными боевиками Талибана. Повстанцы зажали их внутри здания и упорно пытаются проникнуть внутрь, чтобы убить всех, кого могут найти через прицелы М4, которые украли у одного из наших агентов чуть больше месяца назад.
Здесь так хорошо разносился звук. Грохот выстрелов эхом разлетается по заросшей кустарником равнине между лощиной у подножия холма, где, ожидая приказа, сидим мы, и до окраины города, напоминая мне взрывы китайских петард, с которыми мы с Ронаном играли, когда были детьми.
Он где-то там, на другом конце города, ждал со своими людьми точно так же, как и я, глядя на те же звезды, вероятно, так же скучая. Без сомнения, один из его парней тоже скулил и стонал. Похоже, в наши дни такой был в каждом подразделении. Кто-то, кто наконец-то не побоялся высказать в слух то, о чем все остальные из нас думали: какого хрена мы здесь, играем в кошки-мышки, теоретически защищая страну и людей, которые даже не хотят, чтобы мы были здесь?
— Нефть. Все дело в нефти, — шепчет себе под нос Роджерс.
— Дело не в нефти, тупица, — огрызается Дэниелс. — В Афганистане нет никакой нефти.
— Тогда почему? Какого хрена правительство Соединенных Штатов Америки вбухивает сюда миллиарды долларов? А? Просвети меня, потому что мне кажется, что в этом нет никого гребаного смысла.
— Они послали нас сюда, потому что эти ублюдки напали на нас, ты долбаный неудачник. Что еще оставалось делать? Ты разве не поэтому завербовался?
Роджерс предпочитает не отвечать. Мы все должны молча ждать приказов по рации, но нет никакого смысла пытаться прервать этот разговор, как только он начался.
— Я поэтому пошел в армию, — продолжал Дэниелс. — Коллинз и капитан тоже. Не так ли, капитан?
Меньше всего мне хочется быть втянутым в тот же экзистенциальный спор «Почему мы вообще здесь?», который уже был первопричиной стольких войн и геноцидов на протяжении всей человеческой истории. Я переступаю с ноги на ногу, опираясь как можно сильнее на винтовку, упершись прикладом в землю, стараясь не вздрагивать, когда кровь начинает более свободно течь по моим затекшим суставам. Когда становиться ясно, что парни не собираются продолжать свои разговоры без меня, я прочищаю горло и даю им то, что они хотят услышать.