— Леся, я сказал, карту принеси. Быстрее.
Подскочив с места, хватаю со стола карту и возвращаюсь к Роме.
Он раскрывает её и указывает пальцем на маленькую точку левее от нашего местоположения.
— Здесь находится автобусная остановка. А вот эта линия — тропинка, ведущая к ней через лес.
Я растерянно смотрю на мужчину. Зачем он мне это объясняет? Что он хочет этим сказать?
— Сейчас ты встанешь, возьмёшь карту и пойдёшь по ней к остановке. Ничего не бойся, ты не заблудишься. Если встретишь лося, не пугайся. Помни о том, что это травоядное животное, он не станет нападать на тебя и уж точно не сожрёт.
В ступоре смотрю на Рому. Он что, отпускает меня? Сейчас? Вот так просто?
— Ты… ты хочешь, чтобы я ушла? Сейчас? — проговариваю шёпотом.
— Я говорил тебе, что отпущу. Думаю, что пора исполнить своё обещание. Всё будет в порядке, Леся, — подняв руку, он касается моей щеки, и я чувствую дрожь в тот момент, когда его пальцы гладят мою кожу.
— Тебе нужно поторопиться. Скоро начнёт темнеть.
Я наверно идиотка. Преступник, выкравший меня из мотеля на глазах у полиции, силой удерживающий в заложниках, сейчас вот так просто отпускает меня на волю Но вместо того, чтобы обрадоваться и испытать облегчение, я чувствую только злость. Как он может вообще? Вот так выгонять меня, когда ему плохо. За кого он вообще меня принимает?
Вскочив с коленей, вырываю из его рук карту и отбрасываю её в сторону.
— Если ты думаешь, что я уйду, Молотов, то ты ещё больший псих, чем я.
Леся смотрит на меня с воинственной решительностью. Будто её обидела сама мысль того, что она должна уйти и оставить меня одного. И не смотря на то, что чувствую я себя сейчас довольно хреново, улыбка сама собой расползается по моему лицу.
— Что ты улыбаешься? — грозно пыхтит, поджимая пухлые губы.
И я залипаю. Как последний пацан, зависаю на её губах. Если бы она сейчас решила меня поцеловать, пожалуй, я был бы не против.
— Ты не бросил меня в лесу, я не брошу тебя здесь. Мы уйдём вместе, как и планировали. То есть… как ты и хотел изначально. Сейчас я обработаю твою рану, а потом ты ляжешь. И даже не смей со мной спорить.
Вскочив с колен, Леся начинает суматошно копошиться в ящиках и комодах.
Нервничает. Я настолько чётко улавливаю её состояние, словно мой организм по какой-то неведомой мне причине настроился на восприятие этой девчонки. Скольжу взглядом по дрожащим от волнения рукам и осиной талии. Вспоминаю, как всю ночь сжимал малую в своих объятиях и в груди в этот момент растекается что-то горячее, как жидкая лава, но она не обжигает, а греет, придаёт сил. Будто девчонка способна исцелить меня одним своим присутствием рядом.