Я не мог. Не мог, пока живы они.
Мой долг ― покончить с ними. Покончить с этим безумием с наследством, где убийства веками сходили с рук.
Лишь однажды я нашёл балансир между добром и злом, и смог расслабиться.
Лишь однажды я спас ту, что спасла меня, и смог сказать «прощай» и провалиться в забвение.
Время от времени сердце сбивалось с ритма, теряя силу, ― будто распознав смерть, жаждало обрести покой в её холодных объятиях. Но я заставил этот глупый орган качать кровь, заставил удержать меня на краю могилы. Ещё вроде не мертвец, но я был в гробу, осталось только закопать.
Прищурившись в тусклом свете, вгляделся в очертания тела брата.
Он так ни разу и не пошевелился.
Время текло здесь довольно странно. Возможно, прошло с десяток лет, как я спросил его, жив он или мёртв, или всего секунда. Я мог повернуться к нему, ожидая увидеть окровавленное тело, но вместо этого столкнуться лицом к лицу с запылённым годами скелетом.
На пороге смерти возможно всякое.
Сквозь невыносимую боль я заставил свои умирающие лёгкие сделать всё возможное, чтобы, набрав воздуха, произнести имя брата.
― К-Кес…
Минуты тянулись, а может и часы, но, наконец, он шевельнулся. Его стон агонии эхом отскочил от стен.
Я был не один.
Пока не один.
***
Время шло.
И я не мог отследить его ход.
С трудом оторвав голову от грубой подушки, я посмотрел на железные решётки.
Нашим гробом оказалось подземелье, приютившее на веки прах наших предков. Каменная клетка, в которой Дэниель избивал меня по команде Ката. Подземелье, в котором я и начал принимать пилюли, которые заглушали чувства.
Воспоминания были остры и обидны. Но в данный момент туманны и далеки.
Впрочем, как и все мои воспоминания.
Сердцем я больше не слышал голос Нилы. В ушах больше не стоял звон обещаний Жасмин. Жизнь стёрлась, будто мне не позволено было перенести какие-то определённые её моменты из этого мира в другой.
Я не хотел забывать.
Я не хочу забывать!
И я заставил свой истощённый мозг работать. Заставил вспомнить, как мы сюда попали. Как ночь близости и любви в один момент перевернулась и превратилась в ночь моего убийства.
Но как бы я ни напрягался, вспомнить не смог.
Только вспышки слайдов и разрозненные картинки.
Ослепляющая боль.
Крик Жасмин.
Ворчание Бонни.
Рыдания Нилы.
И затем снова боль. И ещё больше боли, закручивающей меня в тёмную воронку сознания.
Кровь словно разбавили агонией, и она потеряла свою густоту и силу. Но моя сломленная душа всё же отказывалась покидать тело, которое вот-вот укроет чёрный саван вечного сна.
Нам помогут…
Решётки закрыты. Не выбраться.