Распорядок его дня вполне сгодился бы мальчикам, жившим в древней Спарте и мечтавшим стать воинами. По утрам, как обычно, Андрей вместе с Наташей занимался уборкой улиц, затем отправлялся в институт, где добросовестно высиживал несколько пар, после чего, забежав домой, немного отдохнув и наспех перекусив, шел на станцию. Таким образом, времени на сон у него почти не оставалось. Наташа пыталась уговорить Андрея отказаться от ночных бдений, но у парня не было другого выхода, кроме как трудиться с утра до вечера. Он не хотел выглядеть нищим по сравнению со своими новыми товарищами, он должен был чувствовать себя независимым и обеспеченным человеком.
«Деньги уж больно хорошие», — доказывал Андрей правильность образа своей жизни, вваливаясь на рассвете в квартиру и, еле передвигая ноги, волочась к кровати.
Разгрузка одного вагона стоила восемь рублей на человека и по времени занимала примерно часа два. Таким образом, шестью бригадами обслуживался целый состав. В основном приходилось перетаскивать на плечах семидесятикилограммовые мешки с мукой и сахаром, реже попадались ящики с минеральной водой, совсем редко — яблоки. А один раз Андрей присвоил себе пару килограммов экзотических фруктов — гранатов и хурмы — и принес этот трофей Наташе. Подобное расхищение государственного имущества не приветствовалось бригадиром, но и не запрещалось вовсе, разумеется, в разумных пределах.
Андрей сразу осознал, что профессия грузчика — тяжкий труд. Кто-то из рабочих подсчитывал, сколько же каждый член бригады взваливал на себя за ночь. Оказалось — больше десятка тонн.
После первой разгрузки все тело Андрея нестерпимо болело, сводило мышцы, на руках взбухли вены. Наташе даже пришлось одалживать у тети Клавы листки лечебных растений, чтобы облегчить страдания юноши. Нельзя сказать, что Андрей был физически слаб, просто он никогда прежде не испытывал таких нагрузок.
Но постепенно парень стал привыкать к неимоверным нагрузкам, его бицепсы окрепли и округлились. Бригадир был очень доволен новым «приобретением», постоянно ставил Андрея в пример другим рабочим. Юноша действительно трудился как окаянный. В своем старании он дошел до того, что не прерывался перекурить. А перекур для здоровенных мужиков, «ветеранов» железнодорожной станции, был схож со своеобразным ритуалом. Зажав в зубах папиросы, они сидели на платформе, рассказывали пошлые анекдоты и делились достижениями на любовном фронте. В минуты отдыха «ветераны» смотрели на Андрея, словно на умалишенного, и крутили пальцами у висков — темп, заданный парнишкой, казался им просто фантастическим.