— Андрей, — прошептала Наташа.
Он не ответил, но плечи застыли.
— Что ты? Тебе плохо?
Он был сейчас таким жалким под этим серым одеялом, на старом матрасике, брошенном на пол.
— Что у тебя болит?
Андрей поднялся, повернулся к ней и, не вставая с колен, вдруг заплакал по-мальчишески, сдерживая рыдания, вздрагивая всем телом и утирая лицо кулаками.
— Прости… Наташа, прости меня… я не могу без тебя жить… я так перед тобой виноват… я… Наташа, прости меня…
Она бросилась к нему, а он уткнулся ей в грудь и уже не сдерживал слез.
— Андрюшенька, милый мой, любимый, — гладила Наташа его голову и даже как будто баюкала, покачиваясь всем телом. — Милый мой, хороший… Мальчишка мой дорогой… Ну… Ну, не плачь. Все хорошо, все пройдет… Ну, мой маленький, ну, мой хороший… Андрюшечка мой, любимый мой, — говорила она чуть нараспев. И он действительно, словно ребенок, убаюканный матерью, стал затихать, только шмыгал иногда носом. — Не плачь, мой любимый, не надо… Ну, все будет хорошо…
— Я так перед тобой виноват, — мокрым голосом сказал Андрей. — Если бы ты только знала, как я перед тобой виноват…
— Ни в чем ты не виноват, мой хороший… — улыбалась Наташа. — Ты мой любимый и ненаглядный…
— Что со мной случилось, Наташа? Я сам себя стал бояться… Я сам себя не узнаю. Знаешь, я недавно ударил человека по голове доской… Наташа… Что со мной?
— Ничего, милый, ничего… Все пройдет… Мы с тобой немного растерялись… Мы же еще маленькие, несовершеннолетние… А живем уже взрослой жизнью… Просто ли?..
— Что мне делать, Наташа? Я боюсь… Я за себя боюсь, за тебя… Знаешь, ведь я уже даже написал отцу письмо, что мы расстались… Прости меня…
— Ничего, мой хороший, ничего…
— Но я не послал его, нет, я его порвал…
— Вот видишь… Главное, что ты у меня есть… А все остальное — перемелется…
— Что бы я делал без тебя?.. Я бы просто пропал…
— Ты у меня сильный, ты у меня красивый… Ты добрый и любимый мой…
Андрей затих, плечи уже не вздрагивали, он только тихонько сопел, умиротворенный.
И Наташа чувствовала себя сейчас действительно мудрой и доброй матерью. Ведь у Андрюшки мама умерла при родах. Он никогда не видел настоящей материнской ласки, заботы, не той заботы, когда приготовлен обед, когда постираны рубашки и штаны, а другой, необъяснимой заботы, истекающей из материнских глаз, рук, улыбки. Может, от этого он такой неприкаянный, такой дерганый и слабый. Она защитит его, ведь она любит его больше жизни.
Андрей осторожно коснулся губами ее груди, той самой ложбинки, которая так волнующе пролегала посредине. Наташа почувствовала эту перемену с радостью. Теперь уже не беззащитный мальчик был рядом с ней, а любимый мужчина, человек, с которым ей хорошо всегда. Руки которого сильны и ласковы, тело которого так притягивает, губы которого так жадны и горячи.