— Рома, тебе пора, — стальным голосом говорю я, немедленно отталкивая от себя парня.
— Что это значит? — недоуменно смотрит на меня, затем поворачивается к Камаеву, — что вам нужно от неё? Вашего сына не вернёшь, оставьте девчонку в покое! Она не заслужила такого отношения.
— Рома, замолчи и уходи, — умоляю парня, хватаю за руку и тяну на себя.
Зверю ничего не докажешь. Где Камаев, а где доводы рассудка. Он хочет уничтожить меня, а за то время, что я успела его узнать, мне кажется, этот человек всегда добивается чего хочет.
Что за глупая, ненужная смелость, где не надо. Ему бы бежать отсюда.
— У Ромео голос прорезался? — так же хрипло с иронией интересуется Камаев, кутаясь в пальто, а смотрит холодно, что мороз по коже.
— Вы же взрослый мужчина, не стыдно травить малолетку?
— Рома, не надо, — твержу как заведённая, но парень вырывает у меня руку и делает шаг навстречу Камаеву. Я зажимаю ладошкой рот, чтобы сдержать вой отчаянья, и лихорадочно соображаю, что делать.
— Думаете, мало травли ей в универе было?
— Я эту малолетку трахал так, как ты не умеешь и вряд ли сможешь. Ты думаешь, почему до сих пор руки и ноги целы, — он дико смеется, сжав Ромке запястье, когда парень пытался занести кулак, — правильно, потому что она правильно давала.
Рома замолкает, поражённый, оглядывается на меня, а я понимаю, что от лица полностью отхлынула кровь. Стою и невидящим взглядом смотрю в лицо своего мучителя, который легко, парой небрежно брошенных фраз, разрушает мою жизнь.
На некоторое время повисает пауза, а потом Рома снова обращается, на этот раз ко мне:
— Он принуждал тебя к сексу, угрожая сломать мне ноги?
— Я не буду говорить об этом. Иди домой, — голос звучит отрешенно и грубо, словно чужой, — а ты сгинь в преисподней, — я даже не смотрю на Камаева. Как же я его ненавижу! Смотрю куда-то поверх его головы презрительным взглядом и оглядываюсь на подъезд.
Я хочу убежать и спрятаться, как маленькая девочка. Совсем я не храбрая. Трусиха несчастная. Нет у меня сил на отпор зверю. Есть только физическая потребность бежать.
У меня это не получается, спрятаться. Камаев неожиданно заносит кулак и бьет Ромку в живот, парень взвыл и погнулся пополам.
— Как часто ты её трахал за это время? Говори правду, если не хочешь, чтобы здесь было ещё кому-то больно, кроме тебя, — Камаев схватил Рому за волосы, заставляя смотреть себе в глаза.
Я снова застваю в оцепенении, в легких резко заканчивается воздух от того, что происходит на моих глазах, а я не могу даже рта раскрыть и пикнуть.
— Я ее не трахал, — выплевывает Ромка, — но и ты не будешь. Аля, беги сейчас же!