– Она… порвала… свой взгляд.
– И что? Ты никогда не видел, как люди свои взгляды рвут, – он отхлебнул кефира, – что ли? К тому же, у тебя самого в свое время неплохо получалось.
– Видел. Но у меня сейчас такое чувство, что все это происходит впервые.
– Понятно.
Я кивнул.
Мороз совсем не тревожил сегодня. Он был каким-то мягким и неуверенным, скорее всего от того, что в городе не выпало ни капли снега за эти зимние месяцы.
– Поехали в аэропорт, – предложил я карлику, заметив, что тот выпил кефир.
– У, не начинай снова!
– Поехали.
Он вздохнул.
–Tвой рюкзак, тебе решать.
Он еще раз вздохнул, залез в рюкзак и застегнул себя в рюкзаке. Я нацепил рюкзак на плечи и не почувствовал никакой усталости. Привал не помешал. И мы отправились в аэропорт.
**
Она смотрела на то, как лысый чуб карлика выглядывает из-за моей спины, она смотрела так, будто я сунул своего пса в рюкзак и прищемил псу глотку, она широко раскрыла глаза и порвала взгляд.
Я прошел в другую кассу.
– Полтора билета в В.
– Полтора?! – удивилась кассирша.
– Снова он со своими шуточками…, – послышалось за спиной.
– Не шутки это, – оборвал я карлика, плюнув за спину, и уставился на кассиршу.
– Полтора.
Она положила на стойку билет, погладила его, затем достала второй, порвала его пополам и сложила полтора билета вместе. Чудо, просто.
Я всмотрелся в нее и проговорил:
– Я не буду платить. Она послушно кивнула.
– Маг и волшебник! – послышалось за спиной. Вероятно, карлик развлекал очередь.
И как жаль, что у прохода на посадку стоял накрахмаленный мужик, а не миленькая девушка! Мужик посмотрел на порванный пополам билет и все обдумал, потом обезумел, а потом сдержался. – Нельзя так делать!– прошептал он.
Я немного поморгал и ответил: – Как же мне быть с карликом? Не бросать же его здесь, в конце-то концов!
– Для таких случаев в аэропорту есть камеры хранения.
– Что?! – спектакль за спиной не унимался.
– O, я понял! – понял я, развернулся и направился к камерам хранения.
– Ты что, серьезно хочешь посадить меня в камеру хранения? – негодовал карлик.
– Да, а почему нет. Все равно тебе не лететь.
– Ха! Да друзья в таком случае находят компромиссы, берут в прокат автомобиль, селятся в мотелях, пьют, ругаются, потом мирятся и признаются друг другу в любви на конечной пароходной станции!
– Я не актер. У меня нет седых волос и полутора часов.
– Зато есть два года. И седые волосы, не ври.
– Подумаешь, посидишь два года в камере, никто не обидится.
– Я обижусь.
– Ну, посиди там. Ну, пожалуйста, – без особого интереса уговаривал я карлика.
– Хорошо, – протянул он. – Но с тебя пиво, через два года!