– Да не обращай ты внимания на эти дурацкие сны, – ответил Максим. – Смотри как нам хорошо. Радуйся жизни.
***
Оказалось, что отель расположен неподалеку от Тадж-Махала. Подошли к дворцовому комплексу. Аниш начал рассказ, словно магическое заклинание.
– Через минуту вы увидите Тадж-Махал – величественный и легендарный, нежный и романтичный. «Слеза на лице вечности», – так метко назвал Тадж-Махал Рабиндранат Тагор в связи с историей любви могольского правителя Шах-Джахана к своей жене Арджуманад Ману Бегам, которую за ее красоту называли Мумтаз Махал, что означает «украшение дворца». Во время родов четырнадцатого ребенка она умерла. Чтобы выразить свою любовь и горечь от потери, Шах-Джахан повелел построить в память любимой жены мавзолей, с которым по своей красоте не могло бы сравниться ни одно сооружение в мире. Через двадцать два года был возведен дворец, величие и красоту которого невозможно передать словами. И именно поэтому вы здесь, и через мгновение вашему взору откроется «Венец Дворцов» – так переводятся с хинди слова Тадж-Махал. Закройте глаза и доверьтесь мне.
Через несколько шагов Аниш попросил открыть глаза. Они стояли перед огромными арочными вратами, символизирующими вход в рай. В центре арки в отдалении виднелся маленький, почти воздушный беломраморный дворец, который приближался и рос с каждым шагом входящего в арку, открывая взору гармоничные минареты и ажурные мраморные решетки. Окутанный голубоватой дымкой утреннего тумана, Тадж-Махал был подобен миражу.
От арки до дворца тянулся водоем, в котором отражалось это величественное сооружение. По сторонам водоема стояли кипарисы, а за ними простирались цветущие сады. От волнения у Майи сдавило горло и перехватило дыхание. Она достала открытку с изображением дворца и сквозь выступившие слезы прочла на обороте.
«На память моей прекрасной индийской принцессе в день рождения!
Майя, я мечтаю поскорей вырасти и отвезти тебя в этот самый красивый в мире дворец. Твой родной братик Илюша».
В это самое мгновение она услышала пронзительное: «Майа-а-а». От группы молодых людей, стоявших в отдалении, отделился юноша и бросился к ней. Не понимая, кто кричит, Майя устремилась ему навстречу.
Это был Илья – единственный во вселенной родной человек. Они обнялись и, не отпуская друг друга, словно страшась, что их вновь разлучат, как сговорившись, произносили одни и те же слова: «Это ты, не может быть, не может быть, не может быть».
Майя показала Илюше открытку, и они разрыдались, не сдерживая эмоций. В этих слезах радость встречи перемешивалась с отчаянием утраты самого близкого человека. Сострадательные индийцы окружили их плотным кольцом и молча смотрели на эту трогательную картину. Многие плакали, не понимая в чем дело, подходили и, прикасаясь к их головам, что-то говорили. Эти непонятные слова были настолько добрыми и участливыми, что девочки из группы Ильи тоже расплакались.