Вирус турбулентности. Сборник рассказов (Амалфеева) - страница 51
Он не узнает меня. Он пройдет по моим вехам и не остановит колеса, чтоб не выпало звено, не порвалась нить.
Я Земля, я точка отсчета, фон, вечность. Я ритм, на который ложится мелодия, я холст, на котором пишут картины. Мой смысл – ход колеса, и нужно беречь силы.
Эта баба качается и качается. Кровать все скрипит, колесо вертится, и тянется струна, и так хочется порвать ее, закричать, швырнуть что-нибудь, чтоб прекратить этот скрип, и стук, и стон.
Я ухожу, это не спектакль, это мучение и смерть. Я ухожу, я хлопну дверью. Рухнут балконы, взорвутся лампочки. Останется кровать, на ней эта серая туча, которая будет качаться, пока не погаснет свет. Ни сдвинуть, ни разрушить. Баба каменная.
Если это любовь, на нее не стоит смотреть.
– – – – -
Ветер
Nord – ost.
Просто ветер. Но какой простор
Сразу в каждом слове и движении.
Ветер, ты – немое искушенье
Выйти в небо, не окончив спор.
Сон взахлёб, неистовый плясун,
Бестелесна плоть – лови, плачу!
Ветер! Я не вижу и не слышу.
Просто ветер. Просто я лечу.
На экране Баумнер дегустировал очередной баварский коктейль. Пиво, которое никто не собирался пить с водкой, катастрофически таяло. Витька как всегда всех смешил, но больше всех смеялся сам:
– Какой это город? Уже Амстердам? Да ничего особенного. Город как город. У нас и то улицы шире. Смотри! Крыса дохлая. Вот, объелась их «дойч»-мяса и подохла от такой жизни. У нас крысы и те по-человечьи живут.
– А помнишь, Бам, когда в свою Морозовку ездил, у радиозавода пересаживался? – вступила в разговор Лена, – Автобус – по расписанию, ждать – с полчаса. Так он рассказывал: «Пирожок купишь, а крысы уже тут как тут – сидят, ждут, когда им кинешь. Как собаки». Изумлялся – никогда такого не видел. Говорил, крысы беду чуют- кучкуются, размножаются.
– Вот и сбежал подальше на всякий случай, – то ли осудил, то ли похвалил Олег.
Знали друг друга почти десять лет – познакомились ещё до поступления в институт, на подготовительных курсах, – а Лена так и не научилась различать, когда он шутит, а когда – серьёзно.
– Да вы что, – хохотнул Витька, – парень просто не разобрался. Крысы, они бегут обычно с кораблей тонущих, а для размножения обязательны сытость и покой. Вон те, – помахал он вилкой в сторону телевизора, – видеошифровки шлёт. Разве это он пьёт? Он же мучается на наших глазах – не смотрел б ими на него. И это после многолетней тренировки! Потому и старушка его всё в невестах, а о наследниках и речи нет. А какие надежды подавал, какие надежды… Ой, – совсем расстроился он за друга, или за лопнувший в руках помидор.