Но тогда шла перестройка и в Альбатросах, как и в других советских магазинах можно было купить лишь консервированного минтая и популярные у береговых грузчиков ботинки «Прощай молодость». Само собой разумеется, что наш экипаж честно отбарабанивший шесть месяцев на кишащем тараканами и крысами траулере, заинтересован в заходе в эту американскую деревню, хотя бы на очень короткое время. Только, чтобы второй штурман доехал до банка, снял со счёта валюту и раздал её экипажу. Неплохо бы ещё по
магазинам штатовским прошвырнуться, но в принципе одной валюты уже достаточно.
Но капитан, с которым мы в прошлом рейсе пожар пережили, остался на берегу.
– Хватит, – говорит, – с меня романтики. Поищу, что-нибудь на берегу поспокойнее.
И в САК, с нами, направили, ветерана БАМРа, пенсионера которому бы внуков нянчить, да на рыбалку ходить, так он попёрся, денег подзаработать. Он берегового начальства боялся, как чуму.
Дело в том, что если капитан прокатывал экипаж с инвалютным рублём, то это означало экономию для начальства и, естественно, премию. Обычно, капитаны сами были не дураки по части валюты. По-крайней мере, так было всегда до этого рейса. Но в этот раз, в капитаны нам достался шестидесятилетний хрыч, член коммунистической партии Советского Союза, для которого интересы Родины были важнее интересов несознательного экипажа. Он довольно шустро дошёл до иностранного берега и бросил якорь, аккурат в тринадцати милях от вожделенного порта, после чего застопорил главный двигатель, дал радиограмму в Находку и стал ждать разрешения от берегового начальства зайти в Датч-харбор. Начальство, конечно, радиограмму получило, но с ответом не торопилось. У них там в управлении и так постоянный перерасход валютных средств, поэтому заход любого траулера в иностранный порт оставлял бы их всех без солидной премии за экономию фонда заработной платы.
Так вот, расклад в тот момент простой был. Нам до конца рейса оставалось три дня и если через три дня нам не придёт разрешения на заход, то придётся развернуться к Америке кормой, врубить главный двигатель на «полный вперёд» и полететь на всех парах к деревянному рублю и Альбатросовскому чеку, который можно было смело вешать в ватерклозете взамен туалетной бумаги.
Ситуация повисла в воздухе. Капитан ждал радиограммы. Мы ждали захода. Береговое начальство ждало, что мы устанем ждать и, плюнув на валютную часть шестимесячного заработка, пойдём в родной порт, где нас встретят, с оркестром, как передовиков производства. К тому же оркестр начальству не стоил ровным счётом ничего, так как состоял из пенсионеров флота, которые от нечего делать бесплатно дудели в медные трубы, встречая на причале ржавые траулеры.