– Святагор! – воскликнул Рустам, при виде Святогора. – Дабро пажаловать дарагой, чаго кушать будэшь?
Рустам был очень высоким и донельзя добрым и душевным человеком. Святогору он напоминал Джа, вот только внешностью Рустам сильно отличался. Большой у Рустама был не только рост, но и телосложение. Его толстая лоснящаяся покрытая складками кожа с зеленоватым оттенком, делала его похожим на жабу. Рядом с Рустамом постоянно суетился его сын, у которого было четыре руки, две из которых были рудиментарными, а сам он имел вид очень низкого старика с герпесом по всему телу. В прочем, примерно так же выглядели все в городе, но никого это не пугало, не отталкивало и не вызывало отвращения, страха или чего еще в том же духе. Порой, Святогор чувствовал себя в этом городе своим, ибо никто не боялся его внешности, а скорее относился с пониманием. Но, все же, оставаться в этом городе Святогору не хотелось.
– Удиви, – произнес Святогор.
– Харашо брат! Удивить, так удивить! – радостно проговорил Рустам.
Вообще-то, Рустам был русским, а его манера говорить, его манера картавить слова, словно бы он говорил с акцентом, сам Рустам объяснял просто: «Образ! Раньше сие чудесные блюда, в честь которых было названо заведение, готовили, в основном, люди восточной национальности. Поэтому вот».
– А щто это ты такой грюсный брат? Щто не день, а ты все более и более кыслым становишса – поинтересовался Рустам, стоя у печи.
– Да так, не важно… – уклончиво ответил Святогор.
– Да брось, я же вижу, щто тэбя щито-то беспокоит, поведай старому Рустаму о своей беде, можэт совэтом памагу.
– Горец, вот моя беда, – несколько сокрушенно произнес Святогор.
– А щито такое? – недоуменно произнес Рустам.
– Скажите мне, Рустам, вы не боитесь смерти?
– А щито ее баяца? Мы все умрем, от этого нэ куда нэ дэтса.
– Вы, правда, не боитесь?
– Взгляните на мэня, – Рустам повернулся и взглянул на Святогора. – Чего мнэ еще бояца? Ни я, ни мой сын, никто в этом городе не боица смерти, патаму, щто ждет ее. Мы живем, патаму, щито жизнь била дана нам на щто-то. Нэ важно, как и када ви умрете, как и где праживете, а что успеите сдэлать!
– И что же Вы успели сделать?
– Своего сына, – ответил Рустам, возвращаясь к готовке.
– А он что успел сделать?
– Это знает толко он.
– Что?
– Ви, мой друг, ищете смисл своей жизни, словно у нее есть некое высщее предназначенье. Разве у дерева есть смисл жизни? Разве у кролыка есть смисл жизни? Или у кого еще? Нет… Смисл жизни – это ее цель, судба! Но цели ставят, а не ищут. А патаму и судьбу надо не искать, а тварить!