— Увы, отец! Где на земле такая высокая честь, которой бы не стоила Николет, моя нежная подруга? Если бы даже она была императрицей Константинополя или Германии, королевой Фракции или Англии, всего этого было бы для нее мало — так хороша она, и благородна, и приветлива, и полна достоинства.[35]
Говорят, рассказывают и повествуют:
Когда граф Гарен Бокерский увидал, что не удается ему отвлечь Окассена от любви к Николет, он отправился в город к виконту, который был его вассалом, и сказал ему так:
— Господин виконт, удалите вы отсюда Николет, вашу крестницу. Пусть будет проклята земля, откуда вы ее привезли в нашу страну. Ведь из-за нее я теряю Окассена; он не хочет рыцарствовать, не хочет исполнять своего долга. Так знайте, что, если бы она была в моих руках, я бы ее сжег в огне, да и вы сами тоже должны меня остерегаться.
— Господин мой, — ответил викоит, — мне и самому очень не нравится, что он к ней ходит и разговаривает с нею. Я ведь ее купил на свои деньги, вырастил, окрестил и воспитал, как свою крестницу; теперь я дам ей в мужья какого-нибудь молодого человека, который будет для нее честно зарабатывать хлеб. Тут вашему сыну Окасеену нечего делать. Но если такова ваша поля и ваше желание, то я ее отошлю в такую страну, где он ее никогда и в глаза не увидит.
— Так берегитесь! — сказал граф Гарен. — А то вам плохо придется.
Они расстались.
А виконт этот был очень важный человек, и был у него пышный дворец, а позади дворца — сад.
И приказал он посадить Николет в комнату наверху, а с нею вместе старушку для общества и компании и велел дать им хлеба, мяса, вина и все для них необходимое.
Потом приказал запечатать все двери, чтобы ниоткуда не было к ним ни входа, ни выхода. Оставалось у них снаружи только одно маленькое окошечко, откуда проникало к ним немного свежего воздуха.