Дьявольское решение
Желание остаться в Германии, остаться здесь навсегда, возникло у рядового Александра Кузнецова как-то неожиданно. Первопричиной этому, скорее всего, было страшное письмо из родной деревни. Чем чаще он раздумывал о своих бедах, тем больше в его голове накапливались довольно странные мысли, которые он «насобирал» во время прохождения военной службы. Все сводилось к одному: жизнь в бывшей ГДР, да и в объединенной Германии была куда лучше, чем в Найденовке или в Изумрудном. Довольно умный и серьезный прапорщик Чернов, который исколесил эту страну вдоль и поперек, также ничего плохого здесь не видел. Подлил масло в огонь и Исхаков. Фарид был также не прочь на этой земле осесть. Александр и сам был свидетелем, как кое-кто из офицеров-заменщиков со слезами на глазах покидал этот хоть и далеко не райский, но все же, радующий сердце и душу, уголок земли.
Многие воины-интернационалисты хотели жить в этой стране, однако только единицы отваживались рисковать ради этого. Не только потому, что эти единицы были эгоистами или имели большие возможности, чем тысячи или десятки тысяч других желающих сытно покушать. Нет, весь корень этой отваги был совсем в другом. Молодые люди, не имеющие жизненного опыта и видящие немцев через окна казарм, обнесенных высокими заборами, и то не все осознавали цену желаемого рая. Дорога к этому раю, иногда даже и приукрашенному, была тернистой, требовала больших нервов, и не только. На деле это означало дезертирство, даже предательство социалистической Родины. Кузнецова от этих мыслей часто бросало в жар. Перед глазами невольно всплывал эпизод принятия Военной присяги. В этот день он получил первую в своей жизни благодарность от ротного командира. За интересы священной земли русской, за лучшее будущее Александра, его прадед отдал на поле битвы свою молодую жизнь. От этих тяжких мыслей в его душе становилось еще «мутнее».
Он так и не нашел могилу своего прадеда, хоть мать настойчиво просила это сделать. Не забывал он, погруженный в раздумья, и про наказ отца, который всегда учил своего Саньку честно жить и работать, с честью и служить. Знал он, притом очень четко, и о том, что ему будет грозить за дезертирство, за измену своей Родине. Об этом жужжали офицеры на каждом совещании, словно мухи. В части на всех и вся заводили всевозможные талмуды, дабы сократить поток дезертиров. Подписывали бумаги не только военнослужащие, но и члены их семей. В советской части, находящейся на окраине немецкого города Дахбау, дезертиров было немного, пять человек. Один из беглецов успел даже вернуться назад, сержанта поймали немцы. От воспоминаний о полиции верзила невольно ежился. Усилия мотострелков по поимке собственных дезертиров почти всегда были безуспешными. О профессиональном «нюхе» полиции социалистической Германии среди советских военнослужащих ходили целые легенды. Из части тридцать лет назад убегал полковой писарь, наши искали его целую неделю. Тысячи солдат бегали по полям и полигонам, тонны бензина спалили, все было безрезультатно. Затем обратились к немцам, те привели беглеца через пять часов. Бедолага жил в гостинице на севере ГДР, собирался переплыть в Данию…