– День добрый. Я Стас Вашкевич. Под следствием. Куда могу положить вещи?
Гомон в камере прекратился, все обернулись к углу, где за подвешенным к верхним нарам казенным одеялом угадывалась фигура человека. Стась понял, что сейчас кем-то решается его судьба в этой пока еще нейтральной среде, которая, по одному мановению невидимого вожака вмиг может стать агрессивной.
– Вашкевич? Не из Перебродья часом? – высунулась из-за одеяла конопатая хитрая физиономия с серыми колючими глазками и носом, напоминающим клюв хищной птицы.
– Да, – спокойно, скрывая удивление, ответил Стась.
– Не Марута ли? – щуплый рыжий человечек выбрался из шконок полностью. В воздухе повисла тягостная пауза, камера не знала, какой реакции ожидать от главаря.
– Да. Один из. Марута. Все верно, – Стас не понял интонации, крывшейся за вопросом. То ли угроза, то ли еще что. Поэтому ответил нейтральным тоном, внутренне готовясь к самым неприятным изворотам судьбы.
– Марута! – довольно изрек Рыжий. – Серега, брат твой, меня на три четвертных билета обул, сучонок! – отчего-то радостно заулыбался человечек, приближаясь медленно и мягко, словно дворовой кот, охотящийся на амбарного мышонка.
– Сел выигрывать, не плачь. Фарт – не лошадь, к утру повезет. Он говорил вам, наверное, прежде чем начали играть?
– Мало ли кто кому чего говорил, – поморщился человечек и тут же отвернулся, но даже сутулая его спина, казалось, источала скрытую угрозу. – Проходи, устраивайся. Место сам найдешь. Не найдешь, дуй под нары, – подмигнул сокамерникам Рыжий, отчего те подобострастно заржали.
Стась, оценив не самым лучшим образом сложившуюся для него обстановку, под испытующими взглядами молча прошел по узенькому проходу и, раздвинув первые попавшиеся матрасы, положил между ними свой.
– Спросить надо бы было у людей, – мельком заметил Рыжий, прячась за своей импровизированной перегородкой.
Станислав, избегая ненужного конфликта, ничего не ответил, устало сел на край грубо сколоченных нар, вдохнул в полные легкие вонючего спертого воздуха и постарался почувствовать себя дома.
* * *
Сергей был готов взять вину на себя, но мудрый Цейтлин убедил: надо драпать в Петербург, подальше от разборок. Кто-то должен противодействовать следствию извне – вот основной закон лихих людей. Или можно присесть обоим и надолго. Деньги, как говорится, они и камень пилят.
Вняв голосу рассудка, под плач и стенания Софьи, пришлось спешно драпать от родных перебодских пейзажей в сторону Северной Пальмиры, где у Яшки были какие-то концы.
… Тихой гаванью оказалась подпольная опиумная курильня дедушки Лю. Мансарда с отдельным входом в виде пожарной лестницы, молчаливый, рот на замке, хозяин, что еще нужно беглому страннику? Шумная городская жизнь пришлась сразу по сердцу, и все вообще было бы прекрасно, если бы не ежедневные угрызения совести и мучительные мысли о брате. Ему сейчас наверняка туго, а он пока ничем помочь не может.