Фрауман приходит всегда в сырую погоду. «Почему? Вода всё связывает, делает всё целым, невредимым, вода – это неразделение. Всё растворённое в воде есть только вода», – так мне объяснил это Фрауман.
Сегодня сыро, небо забито тучами, поздняя осень, уже вечер, почти темно. Он ждёт меня под тускло горящим железным витым газовым фонарём из позапрошлого века. Тонкая гибкая длинноногая фигура, плавные движения сильных мускулистых рук, тёплый умный взгляд из-под густой тёмно-каштановой круглой челки. Лицо нежно-юное, озорная детская полуулыбка, которую не в силах проглотить хищная квадратная чёрная борода лесоруба.
У Фраумана в руках огромный мокрый морской бинокль голубого цвета – любимая вещь, подарок Офицера. В этот бинокль всегда видно бескрайнее море. Оно то бушует злым штормом, то баюкает нежным бризом, то ослепляет восходом пылающе-горячего солнца, то дарит тихий покой и грусть розового заката. «Memento more – всегда помни море», – как шутит Вильгельм.
Чуть слышно шипит горящий в лампе газ. Синеватый свет. Его тихое приветствие и мой голос.
– Как жизнь? Нет. Грусти же. Не думай. Знаю всё. Да, это радостное событие. Нет, не делай этого, она не простит. Выгнал их взашей и хочешь забыть? Так ты груб – не надо. Ты не философ – не прикидывайся. И ты не воин – не лезь на рожон. Кто ж ты?
Один его взгляд на меня, одна минута разговора, и я обретаю покой, равновесие, понимание, что я делаю, и зачем. Я снова целый. Ноги не болят. Граница на замке.
– Фрауман, друг. Тебя долго не было. Я ждал. Было одиноко. Почему ты не приходишь чаще? Пожалуйста, останься навечно.
– Прости. Но я же был с тобой всё это время. Я всё время держу тебя за руки. Ты что не знаешь про мир теней? Пойдём, я тебе покажу.
Мы медленно идём по дорожке мимо невидимых в темноте деревьев. Слышен только шум листьев на ветру и шуршание длинной черной юбки Фраумана. Сзади остался синий газовый фонарь. Наши тени стремительно убежали вперёд, исказились, удлинились, зовут нас туда во тьму в свою купель. Мы идём за ними. Фрауман видит и рассказывает. Это наблюдение.
– Видишь тени? Все, кто связан с тобой, это твои тени. Ты делаешь шаги, ты действуешь, все твои тени связаны с тобой, поэтому они реагируют на твои движения. Но они не отражения, потому что отражения повторяют всё в точности, отражения – это точные копии. Тени ведут себя иначе, они связаны с тобой, но они реагируют искажённо.
– Искажённо? Насколько?
– Это зависит только от положения источника света. Если свет над головой, то тень согнутая, маленькая, стелется под ногами, мы наступаем на неё, она безмолвно повторяет и всё сносит. Бывает свет у нас за спиной. Тогда тень становится бесконечно огромной, выше неба, убегает далеко вперёд за горизонт, летит впереди и сама показывает путь, движения она многократно усиливает и до предела искажает. Искажает настолько, что уже невозможно в жизни тени различить причинные действия человека, с которым она связана. Такая тень становится уверенной, что это она есть человек, а я наоборот есть её тень!