А через два дня, когда моя контузия уже ушла с поверхности внутрь сознания, гостиницу раздолбали ракетами русские вертолёты. Иностранцы дисциплинированно прятались в подвале, никто из них не пострадал.
Зачем пьяный боевик, с поначалу показавшимся мне странным именем Сервер, дал мне свой РПГ, я всё ещё не помню. Наверное, на спор, или для понта. Но целился я точно в Луну, потому что больше целиться мне было некуда. Я собственно, кроме этой Луны, забавного имени чеченца и грохота выстрела из гранатомёта, оглушившего мой разум и уши, вообще ничего и не запомнил.
И уже гораздо поздней, в московской психушке имени Кащенко, когда меня пытались реабилитировать - а на самом деле я просто тайно перекумаривался после длительного полинаркотического запоя - мне объяснили, что я серьёзно травмирован. Причём с самого детства.
Это показала крупно отпечатаная энцефалограмма моей бритой налысо головы - с большой серебряной английской булавкой в левом ухе, которой всегда так удивлялись шахиды Дудаева и Басаева. Черепушку из хирургической стали я вдел в ухо гораздо позже.
И, как заявила мне мой лечащий врач Верещагина - это просто неблагоприятная перинатальная матрица в моей голове формирует вокруг соответствующую реальность.
- От которой нам всем неплохо было бы избавиться! Но начать мы должны с тебя, дружок... Ты таблетки сегодня принимал? - всё время твердила мне она, когда мы прорабатывали мои психические травмы. Я же рассказывал ей всё, что видел, слышал, помнил и придумывал по вдохновенному наитию. К примеру, рассказывал мне не раз знакомый фотокорреспондент про то, как он провалился в могилу со зловонной трупной жижей во время эксгумации - а я рассказывал в мельчайших подробностях, как это якобы случилось лично со мной, врачу Верещагиной. И всё в таком же духе.
Может, я и входил в роль для отвода глаз - только врач Верещагина после меня навсегда уволилась и больше к подобной работе, по моим интуитивным сведениям, не возвращалась. Видимо, ей это стало неинтересно - после меня. Да и фамилия у неё была подходящая для моего сложного военного случая.
Что ж? Я всегда знал, что являюсь главной причиной всех войн, на которых побывал - а, возможно, и вообще всех. В Кащенко это подтверждали и окружавшие меня со всех сторон психи, и самая совершенная медицинская техника, смело погружавшаяся в одичавшее сознание контуженого Архипа. И химические препараты туда же. Вот мне и кажется теперь, что всё это было не со мной. Но больше то, вроде, и не с кем?
6.
Умри, сойди с ума или стань поэтом - так советовали кельты. Такая у них была дремучая пещерная психология.