С наступлением вечера ветер стих. Закат вызвал яркую вспышку флуоресцентного оранжевого цвета из все еще пыльной атмосферы. Лиафорн ел бараньи ребрышки, жарил хлеб, разговаривал с дюжиной людей и не узнал ничего полезного. Он снова поговорил с Маргарет Сигарет, заставляя ее воссоздать, так же как она помнила последовательность событий, которые привели к смерти Цо и Атситти, но он узнал немногое из отчета ФБР и магнитофонной записи, о которой он еще не знал. И ничто из того, что он узнал, не казалось полезным. Анна Атситти не хотела возить миссис Сигарет на встречу с Хостином Цо, и миссис Сигарет считала, что это произошло потому, что она хотела познакомиться с мальчиком. Миссис Сигарет не знала, кем был этот мальчик, но подозревала, что он был из клана соленого кедра, работавшего на Шорт-Маунтин. Пыльный дьявол сдул пыльцу, которую миссис Сигарет использовала в своей профессиональной деятельности. Миссис Сигарет, как предполагал Липхорн, не слушала его в маленьком тупике в холмистой местности, прямо под тем местом, где стоял Лиафорн, глядя на хогана Цо. Липхорн догадалась об этом, зная только из отчета ФБР, что она ушла в укромное место у утеса, чтобы хоган не был виден; он предположил, что Анна Атситти привела ее к ближайшему из таких мест. Но миссис Сигарет вспомнила, как шла по козьей тропе к тупику с песчаным дном, где она слушала. И он подумал, что это было по крайней мере в сотне ярдов от хогана, что означало, что это была другая, несколько меньшая выемка в скале горы к западу от того места, где стоял Лиафорн. Лиафорн вспомнил, что заглянул внутрь и заметил, что когда-то оно было огорожено, как загон для овец.
Ни одна из этих случайностей, казалось, не была многообещающей, хотя где-то после полуночи Лиафорн узнал, что ребенок, который сообщил, что видел, как «темная птица» нырнула в ручей озера Пауэлл, был одним из мальчиков Гормана. Мальчик посещал Kinaalda, но ушел с двумя своими двоюродными братьями, чтобы наполнить бочки с водой Endischee. Это предполагало путешествие туда и обратно на расстояние более двенадцати миль, и фургон, вероятно, не вернется до рассвета. Мальчика звали Эдди. Это был мальчик в черной шляпе, и оказалось, что он вообще не вернется после загрузки бочек с водой; он собирался в Фармингтон.
Лиафорн сидел в течение всей ночи церемонии, пел двенадцать песен Хогана и Песни Говорящего Бога и с сочувствием наблюдал за мрачно решительными усилиями девушки Эндиши не нарушить правила и не заснуть. Когда небо на востоке стало розовым, он присоединился к остальным и спел «Песнь рассвета», вспоминая о том благоговении, с которым его дед всегда приветствовал ее каждый новый день. Слова, передававшиеся из поколения в поколение, настолько слились в ритм, что стали едва ли не более чем музыкальными звуками. Но Лиафорн вспомнил значение.