Мы всегда норовим впихнуть что-то бездомным животным… А может, им это совсем не надо? Возможно, они хотят дать нам совет или просто помолчать рядом. Или – поговорить? А люди сразу норовят всунуть им что-то в рот, думая, что они вечно голодные. А что остаётся делать собаке? Конечно, она съест вкусняшку. Съест. Подумает: «Какой же ты бестолковый – человек…», – и побежит себе дальше.
В номер идти не хотелось. Там – мадам «Ферпипи»>22. Так прозвала я соседку за то, что она всякий раз, чтобы пойти в туалет, начинала сучить ножками, а ручками делать движения, как скачут зайки под новогодней ёлкой, приговаривая: «Оксаночка! Я – ферпипи…».
Больше она не напоминала мне крёстную. Чувство какой-то неразрешимой тайны – странной, а может быть, и страшной? – не покидало меня.
Но спать на лежаке мне не хотелось…
В номере было пусто, и я обрадовалась такому стечению обстоятельств.
«Утро вечера мудренее. Поживём – увидим…», – задумала я.
Конечно же, моих родных совсем бы не обрадовал такой поворот событий, как подселение ко мне посторонней женщины, странной дочери бывшего «советника тайной канцелярии». Но так как я действительно была ещё очень слаба, а соседка – излишне активна, то я решила: «Постараюсь заснуть до её прихода…».
«Ферпипи» заявилась «в полночь за полночь», и сон как рукой сняло.
За два часа я узнала о наших членах правительства бездну личной информации, включая и сведения о содержимом гардеробов их жён и любовниц. Всё больше, конечно, про «старую гвардию» ЦК, но и новым досталось. Всё правительство, как выяснилось, гнездилось у неё за забором, на берегу какого-то озера. От «Ферпипи» я узнала, что Лавров – потомок старинного грузинского княжеского рода.
«Оказывается, есть ещё достойные грузины…», – непроизвольно мелькнула мысль…
А потом она понесла такую околесицу о маркизах и герцогах, о президентах и королях… Что сомнений не осталось: ко мне в номер подселили сумасшедшую.
Было уже два часа ночи, а она всё не могла угомониться и тарахтела без умолку обо всём, что когда-либо знала, слышала или читала.
В половине третьего я перебила её: «Да ложитесь же вы, наконец!».
Она легла быстро, как солдатик, но тут же спросила:
– А можно… Я схожу ферпипи?
– Можно, – разрешила я.
После этого она улеглась, но то и дело порывалась либо встать, либо что-то сказать.
Я вспомнила молчаливую бродячую собаку возле топчана и с грустью подумала: «Лучше бы я осталась на пляже!». Но тут меня посетила удачная мысль.
– А хотите, я сказку вам расскажу? – спросила наудачу.
– Какую сказку?
– Я – сказочница. Пишу сказки в стихах, – сказала ей спокойно, как ребёнку.