пароход. Вскоре мы изучили эту карточку наизусть, другие мы смотреть не хотели, не интересно.
Каждый раз наша бабка прятала свой ларчик в шкаф под ключ, и, на наше канючение, дать его поиграть, говорила, успеете еще. Но мы не огорчались.
Нас ждал Пых в огороде и большие лопухи для пряток.
Сибирское лето заканчивалось.
Отец забрал нас от бабушки, пароход шел последним рейсом в наш Затон. Она долго машет нам рукой и не уходит с пристани.
Мы едим конфеты и не понимаем, почему наша бабушка стала грустной, ведь так весело ехать на пароходе домой, где нас ждут наши друзья.
Больше этот дом нам не пришлось увидеть.
На следующий год бабушка распрощалась со своей престижной работой и пошла работать на пароход простой поварихой. Она не выдерживала больше одиночества в опустевшем доме.
И почему-то попросилась на буксир.
Глава 9
Остяк, стерлядка и рогожа
Следующее лето мы с братом проводили на трех пароходах попеременно, у мамки с папкой, иногда у деда, и у … нашей бабушки на буксире.
Мы давно нашли себе занятия по интересам. Брат почти прописался в машинном отделении, а я на мостике.
И я вновь с папой на капитанской14 вахте.
Я закрываю глаза на минутку, свет бакенов впереди и радуга брызг моих любимых плиц15 во сне сливаются в одну феерическую картину.
И вдруг громкий голос над туманной дымкой утренней реки, разносящийся эхом к еще не высветленным первыми лучами берегам:
– Эй, капитань, купи стелядку!
– Да мы вчера покупали!
– Купи, капитань, свезий, клупный! – голос остяка в обласке взывал к самому сердцу почти бога, проплывающего мимо их тихого, без света и радио селенья, на шумном, ярко освещенном пароходе- видении, которое вот-вот скроется в утренней дымке, и ему никогда уже его не догнать. Как не догнать и сегодняшнего везения, только вытащил сети с крупным уловом, а тут и пароход.
Я сразу же просыпаюсь и кричу:
– Папа, не покупай! Я не хочу!
– Но что делать, команда хочет есть, а остяку надо помочь.
Пароход останавливается, матросы подают чалку остяку. Я смотрю сверху на шевелящееся, сверкающее в утренних лучах месиво из крупных рыбин, заполнившее обласок почти до краёв, и не смею перечить отцу. Понимаю, что остякам надо помогать.
Вахтенный матрос разбудил артельного16.
Матросы быстро перегрузили стерлядку и перенесли в обласок провизию, завернутую в серую, грубую, оберточную бумагу. Последним матросы выносят ящик из грубых занозистых досок с жигулёвским пивом, подарок от капитана.
Остяк обмяк от свалившейся на него удачи, он щурит свои узкие глаза в лучах утреннего солнца и кричит, задирая голову наверх: