Закружилась у меня голова от её взгляда, бросился в старый трамвай, остыть. Повез меня трамвай вокруг города: за окном свистят пули, стреляют наганы, винтовки, топот копыт, крики; выбивает Красная армия остатки казаков с советской земли. Кино про революцию снимают. Самое место в Астрахани, с её дореволюционным городским колоритом старых улочек. Не достал немецкий фельдмаршал Паулюс деревянных домиков, спаслись, не сгорели в огне Отечественной войны. «Спасибо!» – говорят домики песчаным барханам Калмыкии. «Спасибо!» – говорят домики воинам Сталинграда. Вышел я из трамвая, под впечатлениями; так и не проветрился! Взяла Она меня за руку, смеется, рот мой удивленный закрывает ладошкой, тащит в парикмахерскую. Долго трудился аист над Её длинными волосами; чикают ножницы, жужжит машинка; падают замертво волосы. «Теперь готово!» – выкрикивает аист – парикмахер и поворачивает кресло. И опять мой рот открыт! Что за удивительный день! В путешествиях всегда так. Нельзя же так сразу от длинных волос избавляться, к которым глаза привыкали десять лет! В одну секунду короткое «каре».
– Хорошо! – говорю я вслух; – чума! – думаю про себя. А Она смеется, всегда знает, о чем я думаю!
Наступил первый вечер в Астрахани, хорошо, прохладно, дышим воздухом и своими грёзами. Она о своих, я о своих, пока ещё разных. Маленькая комната в общежитии, совсем по-девичьи не обустроена. Две кровати и пол. Места для четверых достаточно. Короли спят на кроватях, а капуста на полу.
– При чем тут «Короли и капуста»?
– Дружище, спроси у О. Генри, он объяснит, а мне так, просто к слову пришлось.
Ночь. Снова наступает время романтики. Стража уснула, а мне не спится, потому, что Она опять совсем рядом. Мы лежим друг за дружкой на раскинутых на полу древних постельных принадлежностях. Моя заросшая макушка буквально чувствует теплоту Ее стоп над собой. Я еле дышу, делая вид что заснул. И Она, кажется, тоже еле дышит. Маленькие пальчики замерли, они ближе всего к моей голове, затем к лицу, и вот уже к губам. Пальчики на ногах, порой самая чувственная часть тела девушки. Всегда чистые, ухоженные, красивые; ждут в подвале человеческой анатомии своего случайного шанса на ласку. В те редкие мгновенья нежных прикосновений, эти пальчики отдают столько чувств и ощущений, что могут составить серьезную конкуренцию губам. И вот в эти секунды, рокировка наших тел на полу переставила Ее красивые ступни почти на мой чердак. Я не удержался, посыпались поцелуи. Настолько долгие, насколько могла удержаться Она. Наконец с трудом, зажмурив глаза, обрывая веревочку счастья, Она поджала свои ноги. И я остановился, больше не искал, не надо. Счастливый от приятных минут, с ощущением тепла на губах, спокойно засыпал.