Барон фон Рейзен и князь Дмитрий Белогорский в отчаянной попытке спасти положение предложили себя, надеясь своим авторитетом склонить островитян к правильному выбору. Но народ был под гипнозом дроздовской пропаганды, и большинство рук поднялось за Генриха. Никто из знати не голосовал за него. Отрыв был невелик, но достаточен, чтобы отец Илларион сложил свои полномочия и передал их Дрозду.
– Я благодарен вам за доверие, друзья! – сказал он, вступая в должность. – Помните: времена слуг и господ прошли. Не вы должны починяться мне. Напротив: вы посадили меня на это место и можете сместить в любой момент, если сочтёте, что я недобросовестно выполняю свои обязанности. Я ваш наёмный работник. Вы наняли меня для защиты ваших интересов, и скорее я для вас слуга, нежели вы для меня. Настало время каждому из вас научиться уважать себя, знать свои права, а не только обязанности, и быть самому себе господином.
За считанные месяцы новый правитель полностью изменил жизнь общины. Поначалу островитяне пребывали в некоторой эйфории от происходящего и во всём ему потакали. Столь соблазнительно и упоительно было чувство небывалой свободы, столь приятно быть наравне с господами и принимать независимые от них решения, ощущать себя свободным гражданином и самому выбирать себе занятие, невзирая на чьё-либо мнение!
Первым делом Дрозд обзавёлся охраной в лице наиболее рьяных своих сторонников. Он боялся, что знать попытается силой вернуть себе утраченные позиции. Вооружённые стражи днём и ночью охраняли своего нового господина, везде и всюду сопровождали его, оберегая, словно какое-то божество, и никого не подпуская к нему.
Затем он приказал изготовить из золота монеты разного достоинства, которые стали островной валютой, и выстроил на Рейзене целую финансовую систему. Каждый получал за свой труд адекватную оплату, часть которой отдавал в казну. Эти деньги шли на содержание острова, кормили стариков и детей, которые не могли работать. А все изготовленные товары продавались в магазине, который Дрозд специально для этого построил рядом с храмом, нарушив архитектурный облик острова.
Храм искусства стал общим достоянием, и любой мог давать там представления. Желающих нашлось немало, и очень скоро любительская музыка заполонила сцену и практически вытеснила профессиональный оркестр. На любой концерт нужно было покупать билеты, из этих денег оплачивалась работа музыкантов. Появились те, кто зарабатывал на жизнь только этим. Академическая музыка скоро вышла из моды, ибо попросту не окупалась.