— Заканчивай здесь и выходи.
Я киваю. Теперь уже не так сильно рвусь выходить, но понимаю, что у меня нет выбора. Нужно. Набросив ночнушку, выхожу из душа и залезаю к Арману на кровать. Мужчина лежит на постели и что-то нажимает в телефоне, после бросает смартфон на тумбочку и говорит:
— Иди ко мне.
Арман указывает на место около себя и протягивает руку. Я устраиваюсь рядом, больше не дрожу, но даже вздохнуть боюсь.
— Дыши, Катя, что ж такое. У меня ощущение, что я тебя здесь насиловал, избивал, издевался над тобой. Да, был груб, но не настолько же. Извиняться не буду, — предостерегает он.
— Арман, нет, я… это подсознательное. Я боюсь боли и ничего не могу с этим сделать.
— Я сказал, что не ударю, — настойчиво говорит он.
— Я знаю, но страх внутри, я ничего не могу с ним сделать. С этой дрожью.
— Расскажешь, кто тебя так? — Арман спрашивает аккуратно и тихо, но в его голосе все равно слышатся металлические нотки.
Мужчина приобнимает за талию и прижимает к себе. Как бы защищает, тем самым давая толчок к рассказу, показывая, что ему можно верить.
Я начинаю неспешно, говорю немного о детстве, скрывая факт наличия сестры, рассказываю, что часто чудила и получала. Иногда отец выходил за рамки. Ничего лишнего и как можно менее эмоционально, чтобы не расплакаться и не уйти в это еще сильнее. В последние несколько лет жизни я вообще смутно помню что-то хорошее. В то время я подумывала о том, чтобы свалить от родителей, но понимала, что Яна уйти не захочет, поэтому терпела. Так отец хотя бы срывался на мне, а я уже привыкла. А если бы я ушла… так бы срывался и на ней.
— Почему не ушла? — следует вполне рациональный вопрос.
— Жалела маму. Она меня любила.
Арман сжимает руку в кулак, а я стараюсь не напрягаться.
— Зря ты так, Катя. Он же мог не рассчитать силу, покалечить…
Я и сама не знаю, почему всегда стою за сестрой. Рискую. Даже сейчас, когда есть возможность признаться, я молчу. Хотя уже думаю над тем, чтобы поделиться с Арманом. Попытаться объяснить, попросить, сказать, что сделаю все, чего он захочет и попросит, лишь бы оставил Яну в живых. Пока я только думаю, потому что не уверена, что он послушает. Сейчас он добр ко мне, потому что пытается что-то узнать и докопаться, потому что сомневается. А что будет, когда он узнает? Останется ли он таким же ко мне и станет ли сострадать той, кто виновна в гибели его брата.
Я сомневаюсь.
— Арман, — я уклоняюсь от ответа.
Не хочу ему врать и дальше.
— Ладно, давай о другом. Хорошие моменты в жизни были?
— Пожалуй. Первый класс, колледж, работа… я любила помогать людям.