Мы все пройдём мимо, — так я тогда понимал. А теперь — я не знаю, что там с судьбой города — меня всё меньше занимают великие:-) вещи, — я вижу новый город, другой город, — тот же, нас всё меньше остаётся здесь, — столько, сколько здесь может быть.
Пока лепестки белые не посыплются с неба. Этот странный город поймал нас. Застукал на нашей любви.
Снилось, как я кружу над ним. Целиком весь город с высоты вижу, кружу как воздушный змей без нити. и меня разрывает то, чего раньше никогда не чувствовал. Мне — некуда вернуться в этот город, я не могу, и незачем, не за что хоть как-нибудь зацепиться, ничего не держит. как полюсы магнита отталкиваются…. и улететь — тоже некуда: не манит ничто, не зовёт. никого. только оранжевато-сиреневая пустота вокруг и во всю даль, — накренённая как из самолёта на вираже. Я узнал однажды, что в любой миг смогу уйти. Один. Это всегда рядом, и я знаю — как.
Уйти в большое вне.
Исчезнуть здесь.
Но я всё ещё не хочу уйти один.
Я хотел бы уйти с вами.
Со всеми:-)
И это не просто невозможно… это…
Мммы-ыхх!…
Я, наверно, попался именно на этом.
И на нижнем регистре этого же — на шорохе в паху. Это старые слова — «попался». «Коготок увяз — всей птичке пропадать»:-)
Сейчас я так не думаю. Коготок! Да хоть всем хуем зацепиться, лишь бы не сдуло раньше времени!
Потому что уйти — да, можно.
Вопрос — куда?
Домой, домой… А если дома уже нет? Если мы здесь — потому что того дома — не стало?
А ветер крепчает. А все силы не вернёшь. Иногда кажется, — так и подохну в этой комнате. На обитой дермантином кушетке 50-х годов. И я ору жене: «Чего мы сидим, бляттть!! Мы же подохнем тут! Тренировки пред Дойной!!» «Дойна» — центральное кладбище в нашем городе. Гектары и гектары могил.
……………………………………………………………………………………………………………………..
Мы все и так относительно бессмертны. Самый секретный рецепт ежедневного бессмертия — неброское обаяние простых бессмертных — жрать других. Воровать потихоньку. Чтоб не застукали. Запредельно простая тайна — жрать, чтобы пожить ещё чуток. Жрут же не кровь, не мясо, не семя, не просто энергию — жрут время. Сок времени. Содержимое сознания. А сознание перевариванием хлеба и мяса не добывается.
Из хлеба и мяса только тепло и дерьмо добывается. Да что я объясняю! меня ни смерть сама по себе, ни бессмертие, — а что-нибудь другое, кроме этих двух. Я чувствую, — есть что-то, кроме этой, как всегда дву-рушной, разводки. ПРОСТО — ДРУГОГО ХОЧЕТСЯ. Просто такой я родился — всего мало, всё достаёт. Почему только так может быть? а может, можно проскользнуть? а там что-нить саа-авсем другое?