Все равно все было зыбко. Мне было страшно думать о том, что Эльконн струсит, наплюют на все... мне было страшно, что главарь не сдержит своего слова, или заподозрит неладное. Почему так часто угроза смерти нависает над головой оружейника, головами близких мне людей и моей?
Когда я смогу сомкнуть для сна глаза без тяжелого ожидания беды, безысходности или боли? Ведь я всего лишь Рыс... и только.
Никто не беспокоил и не спрашивал нас до самого вечера. Когда пришла служанка сообщить нам о приглашении разделить с хозяином замка трапезу, и помочь нам одеться, то я поблагодарила и от помощи отказалась. Одеться мы могли и сами.
- Я подожду вас за дверью, чтобы проводить.
- Спасибо.
Витта все это время проспала. Не знаю, какие ее мысли мучили, но личико у нее было бледным, красивым, а серо-зеленые глаза превратились в омуты. Рисковать тем, чтобы закрывать свой шрам распущенными волосами, я не стала. Во-первых, подобная вольность в чужом доме была не к лицу госпоже Сорс, а во-вторых, страшно было представить, что будет, если верующие цатты увидят этот знак. Я обернула шею небольшим платком, накрывавшем кувшин с водой. Ткань была тонкой, для нежного лица, чтобы промокнуть ей капельки после умывания. Мне сгодилось. И воротники у скромных платьев были высокими, как и подобало платьям швеи и ключницы.
Расчесав свои русые гладкие волосы, Витта заплела их почти так же, как и я. И строго посмотрелась в зеркало. В ней что-то от Аверса было, едва уловимое, и не только цвет глаз и волос был тому причиной, - движение бровью, поворот головы, нечто сильное в характере взгляда, особенно в такие мгновения, решимости и отчаянья. Отчаянье у нее было от молодости, а вот решимость, - от отца. Семнадцать лет...
- Что мы будем делать здесь еще три дня?
- Не знаю. Ждать. Если понадобиться, уговаривать.
- Как?
- Тоже пока не знаю.
- Я умру за это время.
На это я не ответила. Не смотря на массу достоинств, у юности были и слабости: три дня в ожидании смертельны. Никакая наука не научит терпению, только годы ожидания.
- Этого не изменишь. - Я встала у зеркала в свою очередь. - Постарайся занять себя чем-нибудь, чтением, плетением, пересчитыванием плит на полу, мечтами о будущем... все помогает.
- А от этого не сходят с ума?
- Порой одно безумие строить из песка замки каждый день, помогает избежать безумия более страшного и необратимого.
Витта подозрительно на меня посмотрела. Уж не таю ли я в себе зерно болезни блаженных людей? Я засмеялась, поправила платок, и не менее пристально чем она, осмотрела себя. Все закрыто. Осанка еще пряма, а стан плавен, в лице по-прежнему мало красок. "Миловидная крыса", как назвал меня однажды лекарь, красоты с возрастом себе не добавила, а вот добрый Лаат со своими служителями храма наложил на лицо вечную тень мучительных мелких морщинок и бледность обескровленных губ.