— Нет! — ответил он и пошёл на голос.
В клубах густого пара на лавке угадывалось белёсое тело. Оно напоминало гигантскую восковую фигуру, оплывшую от жаркого огня.
— Только не жалей. В полную силу! — насмешливо сказала ведьма.
— Я так и собирался!
И царевич принялся хлестать Бабу-Ягу упругим веником. Ветки со свистом рассекали пар. Из-за жара у царевича темнело в глазах, но он не прекращал бить ведьмины бока. Горячий воздух обжигал нутро. А Баба-Яга даже не пискнула под ударами. От веника отрывались листья, облепляя обрюзгшее тело ведьмы.
В какой-то момент Ивану привиделось, что лежит перед ним не уродливая колдунья, а прекрасная молодая женщина. Ножки вдруг показались длинными, талия стала тонкой, волосы почернели. А сквозь пар на него глядели печальные глаза дикой серны. Взмахнул он ещё раз веником — вернулась перекошенная Баба-Яга с седыми космами. Опять ударил — красавица, каких он прежде не видывал. Длинная шея, нежная округлость плеч… Не в силах ударить вновь Иван-царевич бросился перед ней на колени.
— Кто ты? — в отчаянии спросил он.
— Ты знаешь. Я Баба-Яга, — ответила она, приподнявшись.
Колыхнулись полные груди с тёмными сосками. Иван приник к её бёдрам, горячим и влажным. Сердце бешено колотилось. В глазах темнело уже не от жаркого пара.
— Теперь вторая часть договора, — голос ведьмы звучал печально.
Щелчок пальцев, и они, уже одетые, оказались в просторной избе. «Странно, она казалась снаружи меньше, чем есть внутри. Колдовство», — подумал Иван.
Яга всё ещё была той обворожительной красавицей. Её не портили те бесформенные лохмотья, в которых она встретила гостя ночью. За оконцем занимался рассвет. Сколько же времени они пробыли в бане? Иван не знал.
— Чего ты хочешь, чтобы я приготовил? — хрипло, не своим голосом выдавил из себя царевич.
— Солнце встаёт, — сказала Яга, — значит, напеки мне солнц.
— Блинов?
Она кивнула, и чёрная прядь упала на лицо. Иван подошёл и откинул волосы. Она даже не подняла на него взгляд. Тогда царевич склонился поцеловал её в губы. Яга не сопротивлялась. Влажное касание языка и дразнящий запах утреннего леса.
— Будут тебе блины.
— Ты хоть знаешь, как делается тесто, царский сын?
В голосе Яги вновь послышалась дерзкая насмешка.
— Я младший сын. Не быть мне правителем Тридевятого царства. Так что отец не слишком заботился о моём воспитании. Я провёл в детстве достаточно времени на кухне со старой няней и прочей прислугой.
Иван ловко орудовал у печи. Яга только глядела на него и кивала.
Когда небо потеряло свой нежно-розовый цвет и засинело в полную силу, Иван и Яга уже закончили трапезу.