– Ну вот, мой друг, ты теперь у власти и можешь все. Дай мне титул маркизы… Это красиво заучит – маркиза Менотти! И ты понимаешь, мой милый, – тут она кошечкой прыгнула ему на колени и поцеловала, – имея титул маркизы, я буду везде получать выгодные ангажементы. За мной будут охотиться. Я закажу себе диадему с короной… У меня везде будут короны – и на кровати, и на дверцах автомобиля и… на… ну, да ты знаешь, на чем…
– Нет, это действительно забавно, – смеялась Зита.
– Слушайте дальше! Бедный Шухтан, как на иголках, слушает, слушает эту болтовню и, наконец, собравшись с духом, говорит:
– Дорогая моя, ты знаешь, как я тебя люблю… Требуй, чего хочешь, но только не этого!..
– А я хочу быть маркизой! – упрямо твердит она, болтая ногами.
Он пытается объяснить:
– Видишь ли, у нас республика, а в республике не принято жаловать титулы…
– Врешь, во Франции тоже республика, а сколько там графов, маркизов, герцогов!..
Хохот кругом гомерический.
Взбешенная Менотти вскакивает, выплескивает несчастному Шухтану в лицо шампанское и, топая ножками, кричит:
– А, вот как! В таком случае… Je m'en fiche de toi et de ta republique, sacrebleu!..[7]
– Она положительно прелестна, эта Менотти. У меня явилось желание ее посмотреть. Свезите меня в «Варьете». Сегодня же, сейчас же! Поедем? Я буду готова в десять минут.
– Видите ли, мадам Рангья, в моем положении… как вам сказать… Не совсем удобно. Это раньше можно было, а теперь: общий зал, смешанная публика.
– Зачем же общий зал? Сядем в боковую ложу, и нас никто не увидит. В котором часу выступает Менотти?
– В одиннадцать…
– Вот видите! Еще бездна времени. Посидите, поскучайте, а я переоденусь…
Двухъярусные ложи внизу и наверху так были устроены, так наглухо задергивались драпировками, – можно было видеть и наблюдать все, что делается на сцене и в публике, самому оставаясь незамеченным…
Перед каждой ложей было нечто вроде маленького вестибюля с зеркалом и с диваном. Впечатление кабинета. Особенно, если драпировки были плотно задернуты, горело электричество, а в металлическом ведре покоилась бутылка шампанского, стиснутая льдом.
Так и в данном случае. Но кроме шампанского дон Исаак потребовал еще конфет и фруктов. Он лелеял тайную надежду подпоить маленькую баронессу, и, почем знать, быть может, здесь повезет ему больше, чем везло до сих пор в казенной квартире министра путей сообщения?
Кем-то когда-то проделана была в вишневой портьере круглая дырочка. Прильнуть к ней глазом и – ничто не укроется. Так и сделала Зита. Прежде всего бросилась ей в глаза ложа vis-a-vis