«Почему нас раздражают некоторые хорошие характеры? Потому что похожи? Или потому что нам не хватает этих черт и потому они привлекают, восхищают, проявляясь в отторжении? А меня она не раздражает, потому что я считаю, она права, и нам надо не иронизировать, а учиться», – думал тем временем Владимир, а вслух осадил собеседницу:
– По крайней мере, она не способна на подлость!
– Этого мало.
Влада имела, как ей казалось, стойкую мораль, направленную на презрение к слабым и восхваление сильных.
– А по мне вполне достаточно. Если человек имеет большое сердце, ему можно простить очень и очень многое. А ты в какой-то момент, пытаясь создать свое мировоззрение, упустила что-то очень важное. То ли сострадание, то ли совесть.
– Но ведь ты сам был согласен со мной, – ответила она с зачатками высокомерия. И молчаливым не допускающим возражений правилом: «Ты не согласен со мной – тебе же хуже». Она не пыталась переубеждать, обижаться. Она просто не приняла. Не смирилась.
– Это слишком двойственный вопрос, чтобы иметь на него завершенную однобокую точку зрения. Так думать вообще вредно, – раньше он не мог прорваться сквозь призму ослепленности, понять, что и Влада может быть неправа. Теперь его словно осенило.
– Мне казалось, ты во всем права, поэтому так и нравишься мне. Оказалось, что ты была права, потому что нравилась. Да, ты тоже всегда мне говорила, что все двулико… Но тем не менее примкнула к определенной стороне.
– Разве это не зовется жизнью?
– Раз уж ты чувствуешь себя таким духовно развитым человеком, зачем ведешь себя так? – едко произнес Владимир.
– Как?
– То, как ты держишь себя с Женей, что думаешь про нее и говоришь… Это не ее обличает, а тебя.
– Не собираюсь жалеть неудачников, – холодно пожала плечами Влада. Она не приняла всерьез его слов, слишком привыкнув к одобрению с его стороны, что бы она ни сказала. Владимир никогда не критиковал, и она перестала опасаться и пытаться фильтровать сказанное.
«Ты вообще способна чувствовать? Знаешь, что такое милосердие? Не то пропагандистки – вывернутое, что ты слепила. А истинное, которое способно поступиться принципами ради счастья? Ты считаешь, что нечего распускать эмоции, если они не помогут, это показатель слабости. А в итоге разучилась их испытывать…» Владимиру стало горько оттого, что она не понимает даже сейчас, когда, казалось, должны уйти как что-то недостойное мелкие склоки и обиды. Но вслух он это не сказал, опасаясь обидеть. Кто он такой, чтобы причинять людям неудобство?
– Ты так ничего и не поняла… Да и не поймешь. Твой подход к понимаю вещей, сути не все объясняет, а ты нехорошо поступаешь. Это нечестно и вообще подло. Ты любишь только тех, кто проявляет к тебе добро. А остальных словно не существует, но так нельзя. Сила разной может быть… И самая сильная и мудрая – не твоя. Ты культивируешь неверное отношение к людям и хвалишь себя за нестандартность мышления. А то, что было сказано еще античными и восточными философами про отношения людей, верно по сей день. И нечего тут даже искать. Не любишь ты людей, хоть сразу так и не скажешь… Знаешь, все мы выросли с теми или иными проблемами в семье, но не все ожесточились. Ты не имеешь права делать то, что сама же вечно критикуешь.