То ли потому, что дочь была некрасива, то ли потому, что с ней было слишком много хлопот, но отец Мелисенты оставил свою жену и новорожденную дочь через двенадцать месяцев, как раз накануне первого дня рождения девочки. Естественно, мать тут же обвинила в этом своего ребенка. И это обвинение стало главной темой разговоров матери при общении с дочерью.
— Это ты, ты виновата в том, что твой отец оставил нас! — слышала Мелли ежедневно и, даже еще не понимая смысла слов, угадывала по интонациям: мама, главный человек в ее жизни, за что-то злится на нее, Мелли. Значит, она, Мелли, в чем-то виновата. Что-то с ней не так.
Что с ней не так, Мелисента поняла, когда подросла.
— Это же надо было, чтобы у меня родилась такая… невзрачная дочь! — вздыхала мать. — Ты с твоей внешностью мужа никогда не найдешь. Разве можно полюбить такое? Даже твой отец не смог вынести твоего безобразного вида и ушел от нас! Вот как я могла удержать его рядом, если он каждый день видел тебя?!
Мать стыдилась брать дочку с собой в магазины и в гости к друзьям. Старалась не показываться с девочкой на людях: даже в детский сад, а потом и в школу, старалась не заходить лишний раз: провожала девочку до того места, откуда были видны ограда и ворота в ней, и говорила: «Ну, иди!» Проследив издалека, чтобы ребенок вошел в ворота, женщина тут же уходила: работать, развлекаться, знакомиться с мужчинами — искать свое личное счастье. Личное счастье не складывалось: те мужчины, которых хотела мать Мелисенты, не интересовались ею, а тех, которые хотели ее, женщина считала недостойными своего внимания.
То ли от неустроенности и неудовлетворенности, то ли от частых посиделок с подругами и потенциальными мужьями в барах и кабаках, но женщина постепенно пристрастилась к спиртному, стала еще более раздражительной, несдержанной в словах и поступках, начала иногда поднимать руку на Мелли, которой к тому времени исполнилось двенадцать лет.
Возможно, девочка и не поверила бы словам матери, если бы все вокруг не подтверждали справедливости ее слов. С Мелисентой никто не хотел дружить, принимать в свою компанию, никто не хотел сидеть с ней за одним столом. И это при том, что девочка первые двенадцать лет своей жизни всегда была одета с иголочки. Надо отдать должное матери: на одежду для нелюбимой, в общем-то, дочери, она никогда не скупилась, да и кормила хорошо.
— Женщина, которую всевышний обделил красотой, должна уметь одеваться со вкусом, — вещала мать. — Стильная одежда, прическа и макияж — это хоть какая-то возможность скрыть недостатки внешности. Хотя тебе, Мелли, даже это вряд ли поможет.