Я тычу в его бицепс кончиком пальца, дразня.
― Давай, рассказывай. Ты, очевидно, знаешь точное число, не скромничай.
― Пять.
― Пять в этом году? ― Когда начался их сезон, и как долго он длится? ― Это не… так страшно. ― Правда ведь?
― Нет, пять с тех пор, как я был первокурсником.
― Пять? ― Вот дерьмо, и все?
― Да, именно так.
Мое лицо краснеет, и я благодарна темноте.
― Я сказала это вслух?
― Да, ты сказала это вслух.
― Господи, Ретт, это… имею в виду, я ничего не знаю о борьбе, но немного знаю о статистике, и это… вау. Пять.
― Спасибо.
В центре передних сидений есть консоль, разделяющая нас примерно на десять дюймов, и его большая рука покоится на ней. Вижу это даже в темноте, его кожа достаточно освещена.
― Чем больше я узнаю о тебе, тем больше ты мне нравишься.
Я кладу руку на консоль рядом с ним, затаив дыхание, ожидая, что он возьмет ее.
Это занимает несколько ударов сердца, но он делает это, скользя своей грубой ладонью по моим костяшкам. Поглаживая шелковистую кожу, за которой я тщательно ухаживаю дорогими лосьонами и скрабами с морской солью.
Мозолистые подушечки его пальцев на моей гладкой коже ― восхитительный контраст, напоминающий мне о том, насколько мы разные, насколько сильный, мужественный и трудолюбивый Ретт.
Наши пальцы переплетаются.
― Это мило.
― Да. ― Его хриплый голос ― едва ли выше шепота. ― Мне это было нужно.
― Честно? ― Я пожимаю ему руку. ― Мне тоже.
Мы изучаем друг друга в темноте, сцепив руки. Наклоняемся одновременно, разделенные только консолью, губы встречаются в тусклом мерцании света. Мои глаза закрываются, когда его губы прижимаются к моим, и я вздыхаю, принимая каждый поцелуй.
Блаженно, я снова вздыхаю, громко и долго в его рот, когда его язык касается моего. Поглаживает.
Он чертовски хорошо целуется.
― Ммм, ― мурлычу я.
Его длинные пальцы зарываются в мои волосы, притягивая меня ближе, обхватывая мою шею. Наши губы слипаются, нуждаясь.
Я никогда не была так возбуждена ни для кого прежде; мое тело в огне, пылающий ад. Воспламененная, хочу прикоснуться к нему, а не просто целовать.
― Mon Dieu tu sens merveilleuse (перев. с фран.: Боже, ты пахнешь чудесно), ― хрипит он, все еще зарывшись пальцами в мои волосы. ― Ты чувствуешься так хорошо.
Боже. Я так попала с этим парнем.
― Заднее сиденье, Ретт, заднее сиденье. ― Я отрываюсь от него, мгновенно оплакивая разрушенную связь. ― Сейчас на заднее сиденье.
Я нажимаю кнопку разблокировки на двери, и мы расстегиваем ремни безопасности, лихорадочно вылезая из машины и залезая на заднее сиденье. Ретт забирается внутрь и усаживается в центре. Раздвинув ноги, я немедленно сажусь на него сверху, оседлав его, страстно желая соединения.