— Да?
— Я знаю, что это не мое дело, тем более что мы только начинаем узнавать друг друга, но ты знаешь… — делаю глубокий вдох. — Ты ведь знаешь, что твои друзья идиоты, да?
Это последнее, что он ожидает от меня услышать.
— Да, я знаю.
— Я повидала в жизни настоящих засранцев, но эти парни получили главный приз. Что за кучка придурков?
— Я мало что могу сделать. Застрял здесь на следующие два года.
— Застрял?
— Да. Пути назад нет.
— Точно — ты перевелся из Луизианы.
— Верно, и мои родители были очень злы из-за этого, так что нет, никакого перевода обратно. — Он ковыряет лист белой тетради на столе.
— И ты живешь с этими парнями? С командой «поесть и смыться»?
— Да, с двумя из них.
Моя улыбка печальна.
— Ты кажешься приличным парнем. Ты не заслуживаешь, чтобы с тобой обращались как с дерьмом.
Он кривится.
— Я знаю. Поверь мне, я знаю.
— Ты можешь рассказать мне обо всех этих издевательствах?
Ретт скрещивает руки на груди, бицепсы напрягаются под рукавами рубашки, ткань натягивается на широкой груди.
Мило.
— Наверное. — Он тяжело вздыхает, но сдается. — Очевидно, что я новичок в команде, верно? Некоторые из них называют меня «Новичком» с первого дня, что сводит меня с ума. Мои соседи по комнате терпеть не могут мою фамилию.
— Которая…
— Рабидо.
— Рабидо, — повторяю я. Ра — би — до.
Ретт Рабидо. Я прокручиваю это имя в голове, романтизируя его.
Реально довольно сексуально.
Так по-французски.
— А как насчет тебя? Как твоя фамилия?
— Бишоп.
— Лорел Бишоп — Это слетает с его языка медленно, тихо, как будто Ретт говорит это себе, а не мне. Я вижу, как это крутится у него в голове, вижу, как он это пробует.
— Oui, — шепчу я.
Его глаза морщатся в уголках, когда я произношу единственное французское слово, которое запомнила за все эти годы, его темно — шоколадная радужка смягчается, когда мы смотрим друг на друга через стол в библиотеке.
Эти проникновенные глаза Ретта находят мой грязный пучок на голове, летят к линии роста волос. Бровям. Губам.
Я улыбаюсь.
Он откашливается.
— Мы можем поговорить об «поел и свалил»? Ты знаешь, что я была там с моим другом Донованом. — Осторожно уклоняюсь, зная, что спрашивать невежливо. — Сколько тебе это стоило?
— Четыреста баксов.
— Что?! — Я вскакиваю со своего места и возмущенно кричу в библиотеке. — Четыреста? Ты издеваешься надо мной? Прости, я не должна ругаться, но ты что, издеваешься надо мной? Это ужасно!
— Тише, Господи, Лорел, успокойся. Сядь обратно. — Он наклоняется, его длинные пальцы дергают меня за подол рубашки, заставляя опуститься на стул. — Я все еще пытаюсь решить, как сказать родителям, прежде чем выписка по кредитной карте сделает это за меня.