И ровно за мгновение до того, как моё сознание соскользнуло в небытие, в моей памяти внезапно всплыл ещё один эпизод из того рассказа о цветущих падальщиках.
Я вам вот что скажу, Мэм. С этими цветущими падальщиками лучше не связываться. Даже если уверены, что непременно сможете победить, всё равно не ввязывайтесь с ними в драку. Эти птахи всегда летают парами по двое, так что если видите на горизонте одного, значит где-то неподалёку есть и второй, причём обе особи непременно будут одинакового ранга.
— Эрге, не-е-ет!..
Отчаянный вопль Шуюн сумел-таки на секунду пробиться через окутавшую меня пелену тьмы, однако даже он начал стремительно таять, растворяясь во тьме. Я опять теряю сознание?
Нет, я не могу. Если потеряю сознание сейчас, непременно умру. Я не должна терять сознание, не долж… на…
Ба-бах!
Мои глаза распахнулись, и я сделала резкий глубокий вдох. От столь внезапно ворвавшегося в лёгкие потока воздуха я закашлялась, причём настолько сильно, что, казалось, мои лёгкие вот-вот разорвутся. Лишь когда кашель постепенно сошёл на нет, я смогла найти в себе силы оглядеться по сторонам.
Каждый сантиметр моего тела изнывал от непередаваемой боли; доказательство того, что я по-прежнему была жива. Тем не менее, тьма, что так и норовила застлать мне глаза, красноречиво указывала на то, что мои раны были очень, очень серьёзными. Ещё до обморока боль во всём теле уже была существенная, однако теперь она стала попросту невыносимой. Грудную клетку я и вовсе не чувствовала.
Я моргнула, пытаясь избавиться от залившей глаза крови, но это не особо-то помогло. Окружающий меня мир по-прежнему был окрашен в алый цвет, но теперь я хотя бы имела возможность разглядеть, где именно нахожусь.
Первое, что бросилось мне в глаза, — это высотные здания. Затем я приметила большое количество заброшенных машин и витрины магазинов по обе стороны дороги, большинство из которых были разбиты. Тротуары и проездная часть были усыпаны мусором. Одним словом, передо мной была картина заброшенного города.
Я в черте города? От осознания того, что я лежу не где-нибудь, а на обочине дороги в луже крови, у меня тут же мурашки по спине побежали. Если такой аппетитный кусочек мяса первого ранга, как я, продолжит валяться посреди города, что буквально кишит иными, меня непременно слопают! Двигайся! Ну же, двигайся!
Вот только сил в моём теле хватило лишь на то, чтобы перекатиться со спины на живот. И стоило моей груди коснуться тротуара, как моё тело тут же пронзила жгучая боль, и я вновь едва не потеряла сознание. Что-то в этой боли показалось мне странным, и как раз в этот-то момент я и припомнила, как в меня врезалась гигантская птица и последовавший за ударом треск рёбер. Я поднесла руку к груди. От ледяной пластинки остались лишь небольшие осколки, а при мысли о том, что в прошедшем бою ледяное копьё тоже разломалось, я едва не расплакалась. Ну почему мне так сложно создать приличное оружие?