«Это ты виновата, — активизировался голос совести, — ты вошла в его жизнь и превратила ее в кошмар, ты лишила его спокойной старости, увела из дома. Ты всем делаешь плохо, ты всех лишаешь покоя, ты…».
— Заткнись! — крикнула я, и сжала голову руками.
Беляночка отшатнулась от меня, приняв эти слова на свой счет.
— Не могу так больше, — вырвалось у меня, и свет начал меркнуть в глазах.
— Воды! — закричала мэза. — Женщине плохо!
Зен был уже тут как тут; взяв на руки, он отнес меня на диван.
— Это ведь я его сюда привела, — сказала я, цепляясь за руки Зена так же, как совсем недавно за мои цеплялся Треден. Бледное лицо мужчины оказалось прямо перед моим, так что я четко видела следы избиений. — Вы страдаете из-за меня… Все это происходит из-за меня… Ты… Кетней… Треден…
Принесли воды, но желтоглазый, вместо того чтобы меня напоить, взял да выплеснул ее мне в лицо. Я охнула и раскрыла широко глаза, но это было только начало: Зен, видимо, испугавшись, как бы и меня удар не хватил, схватился за ворот моего платья и разорвал его, открывая плечи и верх груди.
Вокруг ахнули; ахнула и я сама.
Зато дышать стало легче, свободнее.
— Дыши, — приказал Зен.
И я задышала, ровно и размеренно, под строгим контролем желтоглазого. Он смотрел так, будто наорет на меня, если я снова начну болтать бред и задыхаться. Постепенно мушки перестали летать перед глазами, а панический гул мыслей в голове затих. Какая же это спасительная штука – ровное глубокое дыхание…
— Боги опять привели его к ней, — прошептала я хрипло.
— К черту богов, — заявил Зен, использовав мои любимые чертыханья. — Я тебя никому не отдам. Даже смерти.
Беляночка, греющая уши, еще разок ахнула, но в данный момент нам было совсем не до нее. Мне стало суеверно страшно, что боги услышат его слова, и, сама не веря, что делаю это, я повторила любимый жест Тредена, имеющий религиозное значение.
Вечером меня, на этот раз одну, снова повели к Распорядительнице. В этот раз церемонии и правила меня уже не заботили, так что я безо всякого смущения навела на нее стеклышко.
Травянисто-зеленое платье с длинными, расширяющимися книзу рукавами, даже на вид тяжелое, плотное, лиф кажется пережатым, из-за чего грудь выглядит плоской, а широкий пояс, на котором золотой нитью вышили мелкий сложный узор, плотно перетягивает тонкую талию. Волосы прикрыты платком, тоже в золотых узорах; свисают с мочек ушей длинные золотые серьги.
Лицо… Я долго всматривалась в это овальное, даже кругленькое лицо с тонкими удивленными чертами, ища сходство с Зеном, и не находила. Общего у них – только глаза, большие, яркие, желтые. Да и это за сходство сложно принять, потому как у Зена взгляд хищный, диковатый, волчий, а у этой изящной мэзы бархатный взор олененка.