Воскрешать меня не пришлось, я сама вернулась из мира мертвых… то есть из мира обморочных. Меня уложили на кровати, раздели до штанов и рубашки и осторожно промокали лицо теплым влажным полотном – собственно, от этих прикосновений и я очнулась.
Открыв глаза, я увидела лицо женщины лет шестидесяти. Заметив, что я пришла в себя, она убрала руку с полотном от моего лица и, мягко улыбнувшись, проговорила:
— Все хорошо, ты в Мэзаве.
Пользуясь тем, что женщина склонилась ко мне близко, я ее хорошо рассмотрела. Лицо длинное, щеки впалые, подбородок сильно выдается, губы – ниточкой, нос – крючком. Волосы спрятаны под платком нежно-персикового цвета, красиво завязанным на голове. Определенно, не красавица, зато какой типаж! Да и глаза несомненно хороши – голубые, как небо в ясный день, миндалевидной формы, умные и молодые, с искрящимся любопытством.
— Какие глаза, — промолвила женщина, также рассматривая меня.
Я улыбнулась тому, что мы обе подметили друг в друге именно глаза. Зрение у меня ужасное, но сами по себе мои близорукие очи – самая яркая черта внешности. От бабушки я унаследовала светло-серый цвет глаз, очерченный по краю радужки темным. Кто-то называл такой цвет глаз жутким, рыбьим, как у зомби, кто-то, наоборот, восхищался. Даже здесь, на ярмарке в Ниэраде, продавец отметил цвет моих глаз. Не потому ли, кстати, я так нервировала Шариана?
— Я Вандерия, смотрительница крепости Утхад, — представилась голубоглазая. — Здесь ты в безопасности. Все плохое закончилось.
Уголок моего рта дернулся. Все плохое кончилось? Ну-ну. Для меня кошмар кончится, только когда я окажусь в родном цивилизованном мире! Я собралась представиться, но Вандерия покачала головой и прижала палец к своему рту.
— Не надо говорить! Отдыхай. Ты, наверное, сорвала голос во время полета.
— Нет, все в порядке, — проскрежетала я, опровергая свои же слова. Прочистив горло, я сказала: — Я рада оказаться в Мэзаве. Сюда и лежал мой путь.
— Любая женщина стремится в Мэзаву.
— Меня зовут Ирина. Мы с подругой хотели попасть сюда через земли двенадцатого ов-вена, но нас поймали и сделали… — мне пришлось остановить свой рассказ, так как голос снова охрип. Я закашлялась.
Вандерия отошла к столу. Прищурившись, я разглядела, что она одета в платье длиной до икр приглушенного голубого цвета с узкими длинными рукавами, и обута в сапоги из светло-коричневой кожи. Из аксессуаров только примеченный мной уже красиво повязанный платок на голове. Что же касается обстановки, то я успела рассмотреть только, что в помещении светло и просторно. Разглядеть мебель и мелочи я могла бы только, если бы подошла ближе.