— Я не девочка, мне в этом году двадцать!
Мы с Кетнеем переглянулись. Вино, с одной стороны, помогло, притупив боль от ожогов, но с другой стороны, усугубило проблему. Я закусила губу, задумавшись, как довести эти пьяные два метра обиды до комнаты и уложить баиньки.
Кетней сходил к Драгану и попросил дать людей проводить нас, но вернулся с ответом: «В Утхаде безопасно, вас никто не тронет, идите свободно».
— Ничего, — вздохнула я, и начала поднимать Флану за руку. — Сами дойдем.
— Не пойду я никуда, останусь! — начала сопротивляться девчонка.
Мы с Кетнеем попытались ее успокоить, но охмелевшая всадница (зря я послала Кетнея за вином!) стала вести себя как буйный подросток, которого занудные родители пытаются увести с вечеринки домой. Она встала, отбросила горшочек с мазью, легко оттолкнула Кетнея (юноша от этого «легкого» толчка чуть не упал), затем пихнула меня.
— Тебе надо, ты и уходи! — заявила девица, усмешкой судьбы и коварным решением Вандерии назначенная моей опекуншей.
— А если со мной что-то случится? Если меня в закутке по голове ударят и изнасилуют? Ты ведь за меня ответственность несешь.
На раскрасневшемся и немного испачканном лице Фланы выразилась задумчивость, затем она повторила ответ Драгана:
— Никто тебя здесь не тронет! Кому ты нужна?
— Всем, — вставил Кетней, и развел руками.
Мужики и правда не столько на мэз смотрели, ради которых это все и было устроено, сколько на нас. Пьяная Флана, слабая я, хрупкий Кетней… мы были лакомыми кусочками и одним своим нахождением внизу дразнили мужчин. Да, даже Кетней был в опасности, ведь никто не мог сказать точно, вернется ли Вазраг в крепость, а если вернется, то когда.
— Флана, идем, — сказала я. — Как подруга тебя прошу.
— Но я остаться хочу, еще выпить, победителя посмотреть… — Обернувшись, всадница посмотрела на огненную полосу и радостно проговорила: — Второй круг начался! Сейчас будет самое интересное!
— Ску-у-у-чно?
Что-то грузное и вонючее навалилось на меня; я отскочила в сторону. Какой-то юнец примерно возраста Флана и Кетнея, здоровый, растрепанный, пьяно и жадно на меня смотрел и при этом опасно покачивался.
Кетней загородил меня собой и, опустив руку на плечо юнцу, начал ему что-то говорить. Тот оттолкнул руку и обратился ко мне:
— Ты не того выбрала. Он же девочка, девочка Вазрага… А тебе нужен мужчина! Я мужчина!
— Больше похож на свинью, — с отвращением проговорила я.
Такое нелестное сравнение ему не понравилось, и он снова попытался навалиться на меня всей своей вонючей массой; тонкий Кетней не сумел его сдержать, как не может сдержать лавину маленькое деревце. Флана вспомнила в этот момент, что она моя защитница, и кинулась на «свинью». Встретились два пьяных тела, началась возня, они упали… Несколько мужчин кинулись к нам, разнимать; кто-то засмеялся, а поверх этого шума прогремело имя «Пеша». Этот всадник, которого, по словам Кетнея, «огонь не кусает», успешно прошел второй круг.