– Нет! – крикнула я, чувствуя, как темнеет в глазах.
– Тише, Юлия, тише, – словно сквозь вату донесся родной хрипловатый голос.
Сильные руки подхватили меня, понесли. Рониур опустился в широкое кресло, усадив меня на колени, и крепко прижал к себе, покачивая и успокаивая, словно ребенка.
– Но почему ты? – горько спросила я. – Им что, больше некого отправить, кроме преподавателя академии?
– Смею напомнить, что ваш муж, леди Юлия, не только преподаватель академии, – с укором сказал Рониур, но по голосу было слышно, что он улыбается. – Но и боевой маг.
Да, знаю-знаю, один из сильнейших боевых магов королевства, а таких посылают в самое пекло. Туда, где «грязь, кровь, пот и постоянная опасность». Опасность и… смерть. От этой мысли стало так плохо, что я обвила его обеими руками и умоляюще заглянула в глаза:
– Но с тобой же всё будет хорошо?
Я понимала, что говорю глупость, и всё-таки хотела услышать ответ.
– Конечно, можешь в этом не сомневаться.
Хотелось бы не сомневаться. Вот только на войне никто не застрахован.
Господи… Он должен рисковать собой, потому что один блудливый монарх не сдержал своего слова!
– Чёртов кобель! Женился бы на своей принцессе, раз уж обещал, и ничего бы этого не было! – с яростью прошипела я.
И заплакала.
Рониур молча покачивал меня, все крепче прижимая к себе и гладя по волосам. А я плакала, думая о том, что наверняка он мне многого не говорит, потому что не хочет пугать и расстраивать. И, возможно, дело обстоит куда серьезнее, и война будет длинной. И я не увижу его очень долго. Очень долго. И каково это, проснуться и не нащупать любимое плечо, не уткнуться в грудь, не прижаться крепко-крепко? Рониур заполнил собой всю мою жизнь, а что будет теперь? Пустота?
Думать о том, что он едет не в какую-нибудь там деловую поездку, а на войну, где каждую минуту подстерегает опасность, было невыносимо страшно.
– И когда нужно отправляться? – наконец спросила я дрогнувшим голосом.
– Завтра, – ответил Рониур, и я застыла, оглушённая.
Завтра. Значит, у меня нет времени – ни на то, чтобы толком проститься, ни на то, чтобы хотя бы привыкнуть к этой мысли. Хотя, будь у него даже месяц на сборы, разве смогла бы я смириться с тем, что его не будет рядом? На глазах снова выступили слёзы.
– Ну же, не плачь, – мягко говорил Рониур, сцеловывая горючие капли с моих щёк.
Его пальцы ласково, едва касаясь, скользили по спине.
Я развернула голову, и его губы прижались к моим губам. Поцелуй был долгий, неторопливый и томительно нежный, такой нежный, что щемило в груди. Он длился и длился, становился все жарче, глубже, отчаяннее. Желание кипело в крови, грохотало в висках, вырывалось коротким тяжелым дыханием.