Рука Эйдена ныряет мне под юбку, и раздвигает мои бедра.
Я стону, мое сердце сжимается в чёрную дыру.
— Эйден, что ты делаешь?
— В последний раз повторяю, Кинг. — его лицо совершенно пустое, если не считать легкой ухмылки. — Ты сказала, что подашь на меня в суд за сексуальное домогательство.
— Ч-что...?
— Это твой счастливый день. Я делаю так, чтобы отчет стал реальностью.
— Ты... не можешь быть серьезным?
Мой голос срывается.
— Я когда-нибудь шутил с тобой, Холодное Сердце?
Я борюсь с ним, мое сердцебиение учащается с каждой секундой, когда я не могу сдвинуться с места.
— Эйден! Прекрати.
— Неправильное имя.
Он напевает, его палец дразнит подол моих шорт.
Мое горло сжимается сильнее, когда его пальцы проникают во внутреннюю часть моих бедер. Чем больше я пытаюсь сомкнуть ноги, тем сильнее он раздвигает мои бедра.
Мои стены рушатся, и я чувствую, как теряюсь и разбиваюсь на куски рядом с ним.
Втягивая воздух в легкие, я пытаюсь выровнять тон. Дядя Джексон всегда говорил мне, что лучший метод ведения переговоров, быть уверенной в себе. Даже если это всего лишь маска. Если я проявлю слабость, Эйден только набросится на нее, как акула на кровь.
Мой лучший выбор — оставаться спокойной, как бы ни было тяжело.
— Кинг! — выпаливаю я. — Теперь ты счастлив?
Он одобрительно улыбается.
— Не совсем, но ты учишься.
— И?
— И что?
— Я назвала тебя по твоей дурацкой фамилии, чего еще ты ждешь? Приветствие короля?
Он усмехается.
— Давай оставим это на другой день.
Как будто когда-нибудь наступит еще один день с этим ублюдком. Тем не менее, я улыбаюсь.
— Отлично. А теперь отвали.
— Знаешь... — он замолкает. — Ты действительно допускаешь глупые ходы.
— Что?
— Когда твой противник бросается в атаку, ты должна держаться низко, а не врезаться в него головой вперед. Ты единственная, кто страдает.
Что бы это, черт возьми, ни значило.
— Я был готов отпустить тебя, но ты разозлила меня, поэтому я передумал.
Я внимательно наблюдаю за его бесстрастным лицом. Если не считать легкого подергивания в его левом глазу, он кажется мне спокойным.
Совсем не разозленным.
Но опять же, что, черт возьми, я знаю о языке тела Эйдена? Он как крепость. Невозможно подняться, заглянуть через него или уничтожить.
— Тогда измени это, — бормочу я.
— Не так это работает.
— Отпусти меня, и я никому не скажу, — говорю я самым нейтральным тоном.
— Не скажешь?
Его пальцы рисуют маленькие круги внутри моих бедер, и я сжимаю кулаки от этого ощущения.
Я сдерживаю дискомфорт и долбаное покалывание.
— Да. Я только хочу закончить этот год в спокойствии.
— Почему ты думаешь, что я хочу, чтобы у тебя был хоть какой-то покой, Холодное Сердце? — он жестко сжимает меня между ног. — Ты была рождена, чтобы страдать.