— Спасибо, Марта, — бархатный голос возвращает меня с небес на землю. Он вежливо улыбается моей маме, забирает торт и проходит в столовую.
Сейчас Дан слегка хромает, не более того. Доктор сказал, что это останется из-за травмы, но я верю, что Дан полностью восстановится. Это лишь временные трудности.
— Мариночка так скучала по тебе! — лепечет вслед мама, пока мы рассаживаемся по своим местам. И снова я сижу напротив него, но в этот раз рядом сидит Марина — его девушка. Она вежливо улыбается друзьям Дана, моим родителям и даже мне, а я…
Мысленно молюсь, чтобы этот фарс поскорее закончился.
— Данюся, ты попробуешь кекс? Я сама готовила! — она показывает глазами на парочку кексов. Он говорил, как его бесят уменьшительно-ласкательные, и просил называть его Даном, но для своей красотки он делает исключение. Проглатываю застрявший в горле ком.
Ей делает исключение, в отличие от меня…
— Конечно.
Я всегда думала, что Дан придерживается спортивного питания из-за тренировок, но порой предпочитает что-то сладкое. Второй укол в мою сторону. О третьем, самом главном, не хочу думать.
Он ни разу на меня не взглянул…
— Мариночка, как родители? — спрашивает мама брюнетку, которая скромно опускает глазки с чересчур длинными ресницами. Мечта любой девушки. Интересно, натуральные? У Дана тоже длинные, темные. Почему я сейчас думаю об этом?
— Все хорошо. Мама уехала в Милан на неделю моды, а папа рассматривает фирму для новых вложений.
— Правда? — включается в разговор Григорий Викторович. — Какие фирмы рассматривает?
— Ой, не знаю. Я ничего не понимаю в бизнесе.
— Пора включаться. Родители все завещают тебе, а мы — Дане. Наши семьи отлично поладят…
Я чуть не выплевываю воду на стол, когда слышу эти слова. Надеюсь, никто не заметил этого. Вроде нет. Друзья Дана и Марина внимательно смотрят на Григория Викторовича, сидящего во главе стола, и слушают речь о ведении бизнеса, о винодельне. Все, кроме одного человека.
Взгляд Дана ощущаю сразу же, как только он переводит на меня любопытные зеленые глаза. Да, сейчас они насыщенного зеленого оттенка. Цвет радости и смеха. Но над чем? Надо мной? Он видел, как я чуть не подавилась? Вот черт! Как неловко. Перед ним мне не хочется испытывать это чувство.
Не хочу, чтобы он видел меня такой растерянной, несобранной. Новость о «будущей родне» просто застала меня врасплох, она никак не вяжется с отношением Дана к Марине.
Почему в груди так неприятно колет? Почему мне не все равно?
— Они будут прекрасной парой, — заканчивает Григорий Викторович.
— И прекрасными родителями, — вмешивается мама. — Вы же порадуете нас внуками, да?