Сначала убили Марию. Потом Мерседес и Кончиту. Потом Вторую Кончиту, ту, которая красилась в рыжий цвет.
Когда в один день пропали Эсмеральда и Анна-Мария, Диана купила пистолет. Было немного страшно, что ей ничего не продадут, выгонят, скажут: нечего женщине играть в мужские игрушки… Но не выгнали. Правда, парень, который дал ей выбрать оружие по руке, насмешливо кривил губы и откровенно пялился на её грудь, явно интересуясь ею больше, чем тем, что именно выберет эта странная девица. Ну да всё равно.
Диана каждый вечер ездила за город, на фабрику, где шила джинсы, сшивала левые штанины, сотни левых штанин. Готовила ужин, торопливо переодевалась и бежала на автобус, старую дребезжащую колымагу, так и норовившую заглохнуть в каком-нибудь отчаянно неудобном месте.
Конечно, Диане нужен был пистолет. Как же иначе?
Другие женщины боялись заводить себе оружие.
— Зачем? — говорила Лаура. — Когда Розу изнасиловали, а потом долго били доской по голове, она потеряла сознание, а ночью, оклемавшись, выползла из ямы и добралась до дома. Если бы при ней был пистолет, её бы просто застрелили. Для чего мне носить при себе то, из чего меня наверняка убьют, э?
— Это бессмысленно, — вторила ей рассудительная Алисия. — Женщина, которая умеет стрелять достаточно хорошо, не похожа на жертву, на неё и так не нападут. Разве что если увидят оружие — чтобы отнять.
Их слова были умными и правильными, но Диана не могла больше выходить на улицу, зная, что она беспомощна перед убийцами. Просто не могла, и всё тут. Её парализовывал страх, ноги становились будто чугунными, и она начинала тихонько подвывать. Так, подвывая, и добиралась до автобуса, и всю дорогу чуть слышно скулила, сжавшись в комок. Жертва как она есть. Кусок мяса. Странно, что её не изнасиловали и не убили в первый же день.
Такую себя, почти обезумевшую от ужаса, Диана ненавидела и презирала. Когда человек превращается в трясущееся животное, он теряет право на жизнь. Поэтому она купила пистолет.
Его тяжесть в кармане придавала уверенности. Теперь Диана могла просто идти по улице, как раньше. Как будто она вовсе не садилась в автобус и не ехала за город — той дорогой, которая для многих становилась последней. Ведь теперь у Дианы было оружие. Настоящее, действительно способное её защитить. Какие бы пудовые кулаки ни отрастил себе тот недоносок, который насилует и убивает женщин, ему не переспорить пистолет.
С оружием Диане ничего не было страшно. До тех пор, пока автобус не остановился посреди разбитого шоссе, уже за городом, но до фабрики ещё ехать и ехать, и водитель, мужик с густыми чёрными бровями и огромным колыхающимся животом, не вышел из своей кабинки и не пошёл по салону. Он деловито рассматривал вжавшихся в жёсткие кресла женщин, будто картошку выбирал, и наконец ухватил одну под локоть и рывком поднял на ноги. Она тихонько пискнула, и водила решительно поволок её к дверям автобуса.
