— Скажи мне, — потребовал он, как только я посмотрела ему в глаза.
Сначала я смущенно нахмурилась.
Его взгляд скользнул по шрамам на моем плече, груди, животе.
— Скажи мне, — повторил он.
Мой желудок наполнился камнями. Ах, значит, ему нужна была остальная часть моей грязной истории. Мои зубы болезненно стучали друг о друга. Это был рефлекс – держать свое прошлое близко, позволять ему пожирать мои внутренности, но не выпускать его наружу. Не разрешать прошлому парить в воздухе, смотреть мне в лицо и уничтожать меня полностью.
Но кое-кто уже смотрел мне в лицо, и он мог полностью уничтожить меня.
Поэтому я начала говорить.
***
Лукьян
Он слушал ее рассказ безучастно, по крайней мере внешне. Наверное, это маска, которую он нацепил, вредила ей. Он знал это. Она была открытой книгой: ее дисфункция, ее безумие вместе с ее сердцем. Ее лицо. Ее сверкающие глаза. Каждый грубый, мучительный выдох.
Лукьян знал, ей больно, что он не реагирует внешне.
Но его это не беспокоило.
Ее жизнь уже была болью; пусть еще потерпит.
И, скорее всего, пусть потерпит в будущем, если это будущее будет включать его.
— А потом… ну… — она резко втянула воздух, ее слезящиеся глаза не отрывались от его. — Остальное ты знаешь.
Остальное он знал.
Остальное: ребенок, который был насильно зачат в ней, которого она каким-то образом нашла способ любить.
А потом, вместо того чтобы оказать ей милость и убить, муж вышвырнул ее на улицу, чтобы ее заживо сожрали. Сожрали ее же собственные демоны. Он не хотел убивать ее, потому что это было бы очень любезно. А Элизабет знала, что этот человек не способен на доброту, даже когда речь идет об убийстве.
И все же она думала, что именно этот человек приказал убить ее.
Правда терлась в глубине сознания Лукьяна, царапала его странным и неприятным чувством вины. Он с усилием смахнул ее. Сейчас было не время говорить ей правду. Пришло время для чего-то другого.
Поэтому он отодвинулся от кровати, от нее, не говоря ни слова. Он снова оттолкнул чувство вины, которое пронзило его в отражении ее остекленевших глаз, когда он оставил ее в постели одну. Наедине со своими демонами.
Он встал, не одеваясь, и, повернувшись к ней спиной, пересек комнату, чтобы нажать на панель в стене, открывающую экран компьютера. Он снова понял, что это причиняет ей боль; быстрый вдох позади сказал ему об этом. Но сейчас он не мог сосредоточиться на этом. Его мозг был перегружен пульсирующей потребностью убивать.
Его пальцы расплывались по клавиатуре, когда он вошел в портал, скрытый глубоко в темной паутине.
Он почувствовал ее запах, прежде чем она заговорила, лилия и ваниль витали в воздухе, и он напрягся от реакции своего тела. Он не переставал печатать и не отрывал глаз от экрана.