Данияр улёгся рядом со мной, закинув руки за голову:
— Знаешь, я ведь тоже эгоист…
— Пожалуйста, очень тебя прошу, мне так хочется ещё поваляться, — замурлыкала я ему в ухо.
— Умеешь ты всё-таки уговаривать, — поднялся он с кровати. — Будет исполнено, ваше высочество. А пока меня не будет, не забудь протереть корону, и смотри, обратно в жабу не превратись!
Я запустила в него подушкой, но он успел увернуться и выпрыгнуть за порог.
Когда я оделась и спустилась с вещами вниз, хозяин подавал завтрак, спешно накрывая на стол, за которым уже собралась вчерашняя компания. По приглашению седовласого господина, мы с удовольствием присоединились к ним, да за чашечкой чая с молоком наконец-то и познакомились. Родителей бедовой Мариски представились, как пан и пани Воронецки, несостоявшегося жениха звали Леслав, а второй дамой оказалась сердобольная и нервная тётушка Агата. Сегодня дамы уже не выглядели мегерами, скорее всего, в этом заслуга мужчин, сумевших убедить их, что мы — не сбежавшая от родителей парочка. Хотя, если вдуматься, так оно, по сути, и было. Ведь моя мать думает, что я сейчас в Белобреге, живу в своё удовольствие, изредка вижусь с Данияром, чтобы поговорить о погоде…
Тем не менее, когда мужчины ушли запрягать лошадей и укладывать вещи, повисла неловкая пауза.
— Так вы женаты? — наконец промолвила Агата, поправляя кружевной воротничок.
Я кивнула головой и продолжила есть грушевое варенье.
— А детки у вас есть? — не отставала она.
Я отрицательно замотала головой и в панике принялась за варенье ещё усерднее.
— О, дети — это такое счастье! — добавила пани Воронецки.
«Ну да, конечно. Особенно, когда сбегают, бес знает с кем из дому, а ты гоняйся за ними по всем городам и весям», — ехидно подумала я, но смолчала.
— Вот у меня старшенький всё время кричал без умолку, — продолжала Агата. — А младший, серьёзный такой мужичок, молчаливый был, лежит спокойно, даже если полные штаны наложит.
Я выплюнула варенье на блюдечко и встала из-за стола:
— Пойду, проверю, как там вещи уложили…
Распрощавшись с довольно-таки хитрожёлтым хозяином, мы разместились в новенькой, еще блестящей коляске с откидным верхом. Сиденья были мягкими, пружинистыми, с удобными спинками — идеальный вариант для дальних путешествий. Места было более, чем предостаточно, не смотря на то, что я сидела между держащим меня за руку Данияром и читающим какую-то книжицу Леславом. Напротив нас разместились две дамы и господин Воронецки. Управляя рыжими круглобокими лошадьми, на козлах разместился личный кучер семейства, которого нескупые хозяева не оставили на ночь на конюшне, заплатив за комнату в таверне. Кучер показался мне подозрительно знакомым. Не тот ли это «ночной наблюдатель», который пристально изучал меня ночью у открытого окошка? Всё может быть, особенно учитывая тот факт, что при виде меня он засмущался, отводя взгляд, и заёрзал на своём сиденье.