Всю дорогу до лавки мистера Кликсвуда, Беверли пыталась унять волнение. Она жутко переживала, сможет ли справиться с работой и не разочарует ли мистера Мортимера. Вдруг, она покажется ему нерасторопной неумехой, и он вынужден будет прогнать ее? Это место подвернулось ей так неожиданно и так вовремя, что девушка схватилась за него обеими руками. Ходить самой по лавкам или домам, в поисках работы, было бы унизительно, но когда Молли рассказала ей о магазинчике мистера Мортимера, Беверли решала, что так распорядилась сама судьба.
Третья глава, в которой открываются двери в другую жизнь…
Дверь в лавку была заперта, и Беверли пришлось постучать. Ожидая ответа, девушка неуверенно осмотрелась. Множество мужчин и женщин в старых потрепанных одеждах, ровным строем шли в порт. Многие из них, очевидно, испытывали настоящую нужду, и долгое время не имели возможности помыться. Беверли, вдруг вспомнила Маргарет Крост, одну из ее знакомых из прошлой жизни в столице. Сейчас, при виде этих людей, Маргарет презрительно сморщилась бы и высказалась нелестно о том, что видит. Но Беверли не испытывала брезгливости, только жалость и сожаление. Среди этих людей были и дети, которым в порту тоже предоставляли рабочие места, позволяя помогать семьям.
Мистер Левенсви, владеющий этим портом, да и, кстати сказать, доброй половиной этого города, не гнушался использованием детского труда. Он не желал искать других возможностей помочь людям, работающим на него. Мистер Левенсви считал себя благодетелем и чуть ли не спасителем, однако его эта бравада, каждый раз заставляла Беверли содрогаться. Девушка считала, что он мог бы построить больницу для родителей этих детей, помочь им встать на ноги, а не использовать труд несовершеннолетних. Однажды, она попыталась осторожно высказаться по этому поводу, но ей тут же было указано на ее место и страх в глазах матери заставил ее замолчать. Мистер Левенсви кичился своим величием и благородством, но нищета и голод, который девушка наблюдала сейчас, однозначно сбивали его с пьедестала, на который он сам себя и воздвиг.
На нее обращали внимание и под этими откровенными взглядами, Беверли неловко поежилась. Женщины разглядывали ее белоснежную, словно фарфор кожу и чистые, ухоженные руки с длинными пальцами. Блестящие, благоухающие волосы вились от природы и сейчас небольшими локонами спадали на плечи. А ее платье, насыщенного изумрудного цвета, просто кричало на всю улицу о былом достатке. Беверли стало ужасно стыдно за свой внешний вид, и она мысленно взмолилась, чтобы дверь открылась как можно скорее.