Ответила женщина, ее он голос сразу узнал. В тот момент, когда он это услышал, Лыко стал одержим идеей, что может быть проблема.
«Могу я поговорить с Гаем?»
«Извини, Гая нет. Я возьму сообщение. . . Эй, это Брайан?
«Да, это Брайан. Я имею в виду, Гай, он будет долго? »
«Понятия не имею, Брайан. Где ты скрывался? »
«Хелен, мне нужно поговорить с ним, это так. . . ’
«Он у Биба. Что-то связанное с работой. Видеть какого-то продюсера, который говорит, что может его использовать. Это срочно? Это . . . ? ’
'Да. Очень срочно.'
Лыко знал, что Биб - это то, как люди говорят о Британской радиовещательной корпорации. Он тихо выругался. Если Гай был в «Бибе», только небеса знали, когда он вернется. Биб часто использовал внештатных операторов, таких как Гай, в зарубежных документальных фильмах или вторыми ролями в драматических сериалах. Они могут вызвать внештатного сотрудника, и через пару часов он окажется на другом конце страны. Лыко снова сказал Хелен, что это очень срочно. «Скажи ему, Лазарь». Это был активатор, согласованный со всеми британскими рекрутами. «Нам нужно идти завтра. Скажем, я звонил. Просто скажи ему, Хелен.
«Лазарь? Правда? - ее голос стал хриплым. «О, Боже, - подумал он, - нельзя было допускать Хелен к этому». Он сказал Степакову, что женщина, возможно, была слабым звеном. Он назвал ее «болтливой», что означало, что она неуверенна. Степаков сказал, что это проблема "Чаши Правосудия".
«Он может позвонить тебе? Я попрошу его позвонить вам, как только войдет ''. Она была явно взволнована, зная, что ее возлюбленный привержен делу новой коммунистической свободы. Вы могли почувствовать, что она чувствовала, что Лазарь тоже включил ее.
'Нет. Я должен уйти », - сказал он очень быстро. - Фактически, прямо сейчас. Но это срочно. Попроси его остаться с собакой, ладно? '' Лыко особенно гордился этим последним. Часто кто-нибудь из Южного Лондона называл собаку по телефону. Рифмующий сленг, собака и кость, телефон.
«Я прошел по Оксфорд-стрит, повернул налево и направился к Мэрилебон-Хай-стрит», - рассказал он молчаливой, слегка циничной аудитории в стерильной комнате под домом. «Дайте им факты», - наставлял его Степаков. «Не вдаваться в подробности. Они захотят услышать, что вы хорошо справились со своей работой. Эти люди верят в ритуалы. Они старые ветераны холодной войны, и их не впечатлит ваш обычный яркий стиль лекций. И никакой мелочи, Владимир. Понимаешь?'
Поэтому он ничего не сказал о том, что происходило в его голове. Ничего о боли приехать в Англию и проводить время только в Лондоне. Лыко учил, изучал и преподавал английский язык большую часть своей жизни. Он любил, жил и дышал такими писателями, как Чосер, Шекспир, Диккенс, Скотт, поэтами Вордсвортом и Шелли. Он даже привил любовь к Шелли генералу Степакову. В Англии он хотел посетить библиотеки, старые здания. Он хотел сесть на поезд до Стратфорда-на-Эйвоне и посмотреть виды, которые видел Шекспир. Когда он был в Англии, он всегда думал о великих писателях и поэтах, но ничего из этого никому не говорил.